|
||
страницы: последняя 8-Sep-15 00:01 День 7. Отчет: Игра ostrov128, ход 6Результаты голосования: DJlCUHH голосует за Ly4e3apHbIu Garun_al_Rashid голосует за Ly4e3apHbIu Ly4e3apHbIu голосует за Ly4e3apHbIu npocTa9l_apa6cKa9l_6a6a голосует за Ly4e3apHbIu Подано голосов за игрока: Ly4e3apHbIu - 4 Ly4e3apHbIu - убит! голосов за него - 4 Server:
Утомленный конь три дня и три ночи скакал по пустыне. Верхом гнило мертвое тело Ахмеда. В смертельной ране торчала монгольская стрела с куском обожженной, окровавленной ткани. Сквозь кровь проступала арабская вязь: "Время пришло. На колени Багдад!" 8-Sep-15 07:40. День 7. Голос с неба: И грянул гром.И вышли на улицы все: вышли наложниц и стражники, вышли евнухи и дэвы, вышли купцы и ремесленники, вышли строители и водоносы, вышли дети и старики, в общем, что тут описывать, вышло очень много людей. И закричали они: - Мы! Хотим! Ясности! - Мы! Хотим! Демократии! - Мы! Хотим! Трехразового питания! Международная общественность тут же поддерживает несчастные угнетенные массы, расположенные близ нефтяных месторождений, и сразу предлагает: так выбирайте, выбирайте. Может, столицу перенести куда хотите? Или на царствие кого? Или ещё что? Выбирай, народ! Все выполним. Вот будь хоть шизофреник, хоть комод, хоть баба, захочет народ - и наделим чрезвычайными полномочиями. Народ волнуется. Glas:
И грянул гром. И вышли на улицы все: вышли наложниц и стражники, вышли евнухи и дэвы, вышли купцы и ремесленники, вышли строители и водоносы, вышли дети и старики, в общем, что тут описывать, вышло очень много людей. И закричали они: - Мы! Хотим! Ясности! - Мы! Хотим! Демократии! - Мы! Хотим! Трехразового питания! Международная общественность тут же поддерживает несчастные угнетенные массы, расположенные близ нефтяных месторождений, и сразу предлагает: так выбирайте, выбирайте. Может, столицу перенести куда хотите? Или на царствие кого? Или ещё что? Выбирай, народ! Все выполним. Вот будь хоть шизофреник, хоть комод, хоть баба, захочет народ - и наделим чрезвычайными полномочиями. Народ волнуется. ...откуда только слов таких понабрались? Ишь, чего удумали - трёхразовое питание! Значит, пятиразовое уже не устраивает? На диету захотелось? Скользит в толпе обычный, и потому никем не замеченный, мужчина. Обычный полосатый халат, тюрбан небогатый обмотан поверх тюбетейки, мягкой кожи остроносые тапки. Ростом мелок. В плечах узок. Усы, бородка. Насупленные брови. И взглядом - зырк-зырк! - по сторонам. Что высматривает, не понятно. Перед ней скучен весь ассортимент близлежащих старьевщиков. Ковры, комоды, шкафы, подушки, кувшины, турки, и всякая прочая утварь. - Мммммхухухухмммммм! - орут из лампы. - УУУУУУУ! - отвечают народные массы. - Ммммухухухммммммм! - зажигают на трибуне. - Мммммхуууумммм! - ООООООО! - отвечают народные массы. В толпе видны лозунги "Каждой утвари по паре!", "Протирай пыль тщательно!", "Нет выбиванию ковров!", "Партия Джиннов за народное единство!", "Не сели куда попало!", "Джинны за доступное жилье!" Особенно активные ковры-самолеты готовятся перенести вынужденно стоячий митинг в шествие. - И впрямь, зачем ты здесь? - негромко интересуется мужчина. Он слушает с усмешкой, стоя позади сотен укутанных в паранджи женщин, митингующую ораторшу. - Чего же хочет женщина? - Доколе?! - внезапно повышает голос баба. - Мы не можем больше ждать милостей господина! Взять их - наша задача! Гул женских голосов с возмущением одобряет - доколе! не можем! взять! - Даёшь ежедневное ложе с господином каждой жене гарема! - развивает мысль ораторша. И снова одобрение - ежедневно! каждой! - Женской половине равные права с мужской! Воет восторженно площадь - равные! с мужской! - Долой ежедневное рабство на кухне! Беснуется толпа в экстазе, поддерживая каждое слово. Мужчина, не дослушав, поспешно ретируется. Торопится домой - полы халата крыльями развеваются. Дома какой никакой, а гарем. Был. Утром ещё точно был! - Опять бунтуют, что ли? Я ж им в прошлом месяце халву бесплатно раздавал. Совсем распустился народишко... Новый джафар неопределенно хмыкнул. Гарун тоже похмыкал: - Ну что, опять халву раздавать или массовую порку? Что у нас там по графику? - По графику халва, повелитель, но она кончилась. - Тогда пороть! Но сначала в народ схожу. Помитингую. Мне, может, тоже хочется покричать! Почему я должен быть лишен простых человеческих радостей? За лопатою метла вдоль по улице пошла. Скарб катится по улицам города. Реки кофейников несут свои волны к центральной площади по артериям улиц, из домов выползают шипящими пресмыкающимися кальяны и путаются под ногами прохожих, окутывая клубами сладкого тумана дома, в стекла бьются мелкими мошками шкатулки с драгоценностями. Про лампы вообще молчу, катятся, дребезжа и увлекая за собой ржавые кастрюли с приезжих кораблей и пришедших караванов. Люди в панике осматривают город и диву даются: сколько ж полезного волшебства, казалось бы, а все без толку. - Мухухухухухммммммааа! - орут в передовой лампе и десант откликается троекратным: - Мхух! Мхух! Ааааа!!! Тут Исмаил отлавливает скачущий мимо кофейник и ловко сворачивает ему носик: - Мы для вещей или вещи для нас? Щиплет мимоидущую в чадре и ловко уклоняется от оплеухи: - Мы для баб или бабы для нас? Выкатывает глаза и подпускает пены к губам: - Мужики! мы ж не рабы! рабы не мы! а мы мустанги, практически! Дикие неукротимые жеребцы, доколе нам в неволе размножаться и бояться сковородок и скалок? Свобода нам мать! В переулке жестянщиков кувшины, лампы и подносы взяли в заложники своих создателей и требовали применения одноразовых чеканов и своей доли от продаж. В чайханах на дастарханах возлежали женщины и требовали от чайханщиков исполнения танца живота. Профсоюз разбойников объявил всебагдадскую стачку с угрозой перестать грабить, если им не будут гарантирован 10-часовой рабочий день и шестидневная рабочая неделя. Посольства Акки, Дамаска и Бухары объявили о суверенитете и создании Багдадской Посольской Республики и требовали широчайшей автономии, включая право на самоопределение, самоотделение и самоуничтожение. Ассоциация пророков, юродивых и блаженных объявила Союз провидцев и убогих самозванцами и шарлатанами, призвав всех правоверных узнавать будущее исключительно у своих членов. Профсоюз евнухов потребовал компенсационных выплат за ежедневно причиняемый моральный ущерб, а Конференция стражников гаремов заявила о своём праве на долю в охраняемом. Партия юных танцовщиц, Союз жён Багдада и Движение за роспуск гаремов требовали... Впрочем, перечень внятных требований был столь длинен и противоречив, что перечислять его не имеет смысла. Да и вообще, не приведи Аллах видеть бабский бунт, бессмысленный и беспощадный. Лейла с лампой под покрывалом торопилась во дворец халифа. И выходят импортные итальянские с нафабренным усом самчики - нежно, но пылко валят женскую оппозицию направо. И выходит на расчищенное безумный Исмаил, трясет лохмотьями: - Багдад златоглавый, доколе? На крови, на костях, на мечтах погубленных, Империя без славы, тираны без счастья, бомбы без урана... - Тут Исмаил запинается, но пророк он или куда? - Халва ли нам? Мы ли халва? Халва ли мы? Хвала ли нам? Нам ли хвала? Ну то есть чем непонятнее, тем интереснее, это еще на первом курсе безумных учат. Типа, на балкон выходи. Попутно подпаливаются камины так, что из дворца на глазах у изумленной публики валит то черный, то белый дым. В лампе спутно догадываются, что эклектика, но не до того. Носиком цепляется штора и дальше по коридорам Лейла несется с гигантским белым шлейфом. И карнизом, громко стучащем по мраморной плитке. Так мечется, что затянуло белым дымом зал старинного дворца. Уже и сама ничего не видит. И никого не видит. (кто здесь? что тут? не сметь лапать! не для вас эта попа отросла!) А снаружи - то ли революция, то ли реставрация, то ли всебагдадский праздник. Нет у Исмаила оружия, нет ни копья, ни ятагана, есть только вера и малый продуктовый набор. Морковью охаживает он джафара, сельдереем валит Мансура, ищет Гаруна. Зачем ищет? Да кто ж это знает... Безумен он и Аллах ему судья. К балкону между тем подтягиваются все джиннохранилища Багдада. Выстраиваются разномастной шеренгой перед стражей дворца аккурат так, чтобы купол на диснеевскую картинку был похож. И поднимают носики вверх. Буря, скоро грянет буря! Ну или ещё что-то такое им известно. Нет, не туда. ...и вот стою я здесь, перед вами, простая... Опять не так. Не так хотела бы Лейла слова важные сказать с балкона дворца халифского. А как - и сама толком не знает. Что взять с глупой бабы? Дым - то белый, то чёрный - вьётся над хижиной правителя Багдада. Песок - белый песок Аравии и чёрный песок Каракумов (а он-то здесь откуда?!) - заметает окраины города. Верблюды, корабли пустыни - кипенно-белый и аспидно чёрный - стоят под балконом. Оглянулась Лейла - кто тут, рядом? Рукой за пазухой, под покрывалом пошарила - здесь ли лампа? - и забеспокоилась, не ощутив ни длинного носика, ни округлой ручки. Ахнула. Потеряла что ли, пока бегала по дворцу? - О повелитель? - зовет. - Гарун аль Рашид? - повторяет. - Гарун?! - повышает (не сильно, просто чтобы услышал) голос. - I have a dream! - Мечта, что все мы, огненные, водные, диснеевские, советские, страшные, милые, что все мы будем в один день свободны! И вместо давно не чищенных ламп обретем весь простор небес, вместо тысячи пошлых и вторичных воплощений - одно неуловимое и вездесущее, вместо плоских и банальных желаний - свободу творить то, что нам хочется. Лампу активно поддерживают. -Хозяин подарил Добби носок! -пафосно заканчивают наверху. - Добби свободен! И в тот же миг раздается единый залп. Небо расцвечивается пестрым ярким фейерверком, тысячи свободных духов разлетаются веселыми искрами и исчезают в темноте ночи. страницы: последняя |
||
|