|
|||
страницы: последняя 33 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 Но глаз она на него не подняла. Она просто не могла врать ему в глаза, у неё не получалось, хоть она и попыталась надеть на себя одну из своих масок. Руку она мягко высвободила. -Ну, хорошо, как скажешь. Я пойду. Он медленно развернулся и пошёл на тот пятачок земли, где общался с Первым Голосом Звёзд. В голове было пусто, тихо и падал снег. "Надо что-то делать, развеять голову. Где же всё-таки Щукин? Не мог же он сам встать и уйти с учётом того, что буквально пол часа назад он лежал полумёртвый!" она решила попытаться найти его, пошла в джунгли. Но не пройдя и 5 минут она остановилась. Она залезла под балахон, начала судорожно шарить по потайным карманам. Не может быть!!!!Она потеряла мамино письмо!!!!!Вернувшись обратно в лагерь, она обследовала каждый уголок, но ничего не нашла. "нет,только не оно!Пожалуйста!!"-думала она.Мысли путались. Где ещё она могла его выронить???Озеро!!Точно!!!Нужно идти туда!!!! Она побежала к месту своего утреннего купания,но и там тоже ничего не нашла...На глаза начали наворачиваться слёзы!!!это было очень дорогое для неё письмо,она не могла, НЕ ИМЕЛА ПРАВА его потерять. И только потом она вспомнила, что возвращалась в лагерь другим путём! как раз в ту сторону отправился Алес..... Она вытерла начинающие наливаться слезами глаза и побежала искать пропажу Его взгляд привлекло нечто, лежащее у края тропинки. Он взял "это" в руки-"это" оказалось свёртком на довольно плотной, но пожелтевшей от времени бумаге. Он подумал, немного развернул свиток. "Девочка моя"-прочитал он первую строчку, и скрутил бумагу обратно. Он понял-чьё это письмо. Не многие находят сундуки, содержимое которых раздаривают. Его опять клонило в сон. "Что то я....совсем". Звездочет зевнул, потер глаза. Нужно было выяснить-что окружает остров, как отсюда смотаться-Алес был намерен найти мастера-стекольщика, и закончить задуманное, раз уж вообще началась вся эта катавасия с артефактом, его бегством. По сути, у себя дома он стал изгоем-до той поры, пока не закончит начатое. А там... А там как повезёт. "Да что-же это такое?" Он опять зевнул, а потом-махнул на все рукой и лег в траву не доходя десяти шагов до песчаной полянки в "джунглях". Мешок он положил под голову, намотав горловину на руку-так, что любую манипуляцию с содержимым он бы почувствовал. Свиток положил рядом. "Проснусь... надо отдаь..." И его накрыл сон. Оптимист смотрел в глаза Палыча и из-за темноты ли, а может из-за воспалённого воображения казалось ему в этих глазах что-то демоническое. Едва отдышавшись Оптимист на четвереньках задом отполз в кусты, встал и побежал прочь. Бежал куда ноги несли, запыхался, упал, пополз. А когда ползти уже не было сил Оптимист лежал и собственное дыхание казалось ему шагами неведомого преследователя. Уже под утро Семён забылся липким неровным сном. -- Вот оказия! Не сойти бы тут с ума. Следовало бы внимательно проанализировать свои ощущения. Находясь уже какой день в окружении странных явлений и чудесных событий Семён ощущал, что его психика начинает "плыть" и в былом абсолютном спокойствии и уравновешенности появляются опасные трещинки. Оптимист поднялся на ноги, кое-как отряхнул с колен грязь и прелые листья и повернулся чтобы пройтись по своим следам и оценить масштабы ночного путешествия. Перед ним стоял котёл. Обычный чугунный котёл на трёх ножках, какие иной раз носят с собой туристы. С той лишь разницей, что этот котёл был больше раз в десять и верхняя его кромка была как раз на уровне глаз (а Семён при росте метр восемьдесят с шапкой был не самым низким среди прочих). Котёл был небрежно накрыт чем-то вроде алюминиевой крышки от кастрюли, слегка помятой и со следами долгой эксплуатации. Словом, крышку среди подобных выделял лишь её исполинский размер. Подойдя к котлу Оптимист ощутил тепло исходящее от стенок, хотя никаких следов костра под котлом не наблюдалось. Выглядело так, будто какой-то великан снял котелок с костра и просто отставил в сторону, на травку. Освещённое косыми лучами света на Оптимиста смотрело неузнаваемое разваренное лицо Студента. Кожа отслоилась от щёк обнажив сероватое варёное мясо. Мутные глаза невозможно косили в разные стороны. Полуоткрытый рот впивался зубами в зажатую смертельной хваткой в пальцах большущую картофелину в мундире. Студент плавал в воде прямо в одежде и даже удочка его виднелась своим концом из темноты под крышкой. Оптимист сполз под котёл. Его рвало. Павел Павлович находил, что у Монады нет защитника, к тому же она любит подолгу бродить одна. - Шестнадцать быть уж всяко должно... Простите, я, вижу, не вовремя! Он сторонкой обошёл Оптимиста и заглянул в котёл. Осмысление увиденного не затребовало много времени. Павел Павлович как будто в душе давно ждал этого; будто бы это было дежа вю, а потому совершенно не удивительно. Скорее, странно, что раньше готовили вкусно. "Наконец-то терпеть нельзя", тяжёлое, но вместе с тем облегчение. Призыв мрачной глыбе действительности сорваться в пропасть. Действовать! - Семён! Собирайте людей! Нельзя оставаться на острове. Сам видишь... Надо торопиться! Свяжем пальмы, на плотах в море... Мы утонем или умрём от голода! Да, это верная смерть, но тот, что в котле, нам бы позавидовал! Павел Павлович в энтузиазме забегал вокруг Оптимиста. -Вот, только это нашла, - Ника бросила ботинок под ноги мужчинам, - А что это у вас? И шмыгнула носом. Оптимист ощущал себя опустошённым во всех возможных смыслах. Сил его хватило отползти к дереву неподалёку и неуклюже повернувшись сесть опираясь спиной на ствол. В голове была забавная лёгкость, а перед глазами плавали весёлые разноцветные пятнышки. Семён слабо шевельнул рукой пытаясь схватить одно, что поближе, но пятнышко просочилось между пальцев и поплыло дальше. Zvezdochet:
-Извини, я наверное не совсем понял тебя. Да, похоже Алес действительно не совсем понял её. Впрочем, возможно это было и к лучшему. В таком щекотливом вопросе, наверное, следовало обратиться к менее заинтересованному лицу и желательно не слишком отягощенному интеллектом. Ну, например к Щукину. Поэтому случайно наткнувшись на сидящего Оптимиста, она подошла и доверительно спросила: “ У меня к вам деликатный разговор Семён. Я тут всё размышляю. Как по-вашему, Пал Палыч совсем рехнулся или еще есть надежда?” Сама Монада находила, что поведение Щукина, больше подходило бы озабоченному буйством гормонов подростку, чем степенному взрослому человеку. В ответ она услышала встречный вопрос: “А который сейчас час?” Приглядевшись внимательнее и поймав блуждающий взгляд Оптимиста, Монада досадливо махнула рукой и вставая произнесла: “Шестнадцать быть уж всяко должно...” Monada:
Да, похоже Алес действительно не совсем понял её. Впрочем, возможно это было и к лучшему. В таком щекотливом вопросе, наверное, следовало обратиться к менее заинтересованному лицу и желательно не слишком отягощенному интеллектом. Ну, например к Щукину. Поэтому случайно наткнувшись на сидящего Оптимиста, она подошла и доверительно спросила: “ У меня к вам деликатный разговор Семён. Я тут всё размышляю. Как по-вашему, Пал Палыч совсем рехнулся или еще есть надежда?” Сама Монада находила, что поведение Щукина, больше подходило бы озабоченному буйством гормонов подростку, чем степенному взрослому человеку. В ответ она услышала встречный вопрос: “А который сейчас час?” Приглядевшись внимательнее и поймав блуждающий взгляд Оптимиста, Монада досадливо махнула рукой и вставая произнесла: “Шестнадцать быть уж всяко должно...” Сзади монаду подергала за одежду грязная ручонка: -Оставьте уже Семена, он что-то не в себе. Видимо, из-за котла этого, - Чучелко ткнула в котел грязным пальцем, - А вы студента не видели? А то я ботинок его нашла, а самого - нет. Хотя след ощущался четко и вел сюда. И тут же без перехода: -А почему Щукин обязательно должен рехнуться? Monada:
“ У меня к вам деликатный разговор Семён. Я тут всё размышляю. Как по-вашему, Пал Палыч совсем рехнулся или еще есть надежда?” Взгляд Оптимиста стал осмысленным. -- Щукин сейчас адекватнее прочих, -- заметил он в след Монаде, -- особенно насчёт плота. Optimist:
-- Монада, будьте так добры, отведите Нику в нашу хижину, по возможности найдите лопату, а лучше две и возвращайтесь. Не будет лопат, попросите Алесо или Марго, пусть наколдуют. Если Алесо увидите, то тоже направьте его сюда. У нас тут с Павлом Павловичем одно серьёзное дело имеется. Чучелко недовольно нахмурилась, что это с ней обращаются как с неодушевленным предметом - уберите, отведите. А она, между прочим, ночью в одиночку пошла искать студента, в темноте, без сопровождающих. Ника насупилась и уже готовилась ответить Семену что-то резкое, как до нее стало доходить, почему след обрывался тут, у котла, и почему он был такой... неживой. Она посмотрела на оптимиста снизу вверх и спросила: -Вы его прямо в котле похороните? Положите туда и ботинок что ли, - развернулась и пошла в сторону хижины. Veronica:
-А почему Щукин обязательно должен рехнуться? …развернулась и пошла в сторону хижины. “Ника!” – строго произнесла Монада, догоняя её – “Что за неуместные фантазии? С чего это ты взяла, что он должен, причем обязательно, сойти с ума? Во первых, он уже итак рехнутый и только слепой этого не увидит, а во вторых, разве ты не знаешь… впрочем ты ещё маленькая… хотя ладно, сейчас дети рано взрослеют… так вот одно из значений ‘рехнуться’, неприличное правда – это ебануться. Ведь у него одно только это на уме. И именно Это я и имела ввиду, спрашивая Оптимиста. Жаль, что он тоже меня не понял”. Monada:
“Ника!” – строго произнесла Монада, догоняя её – “Что за неуместные фантазии? С чего это ты взяла, что он должен, причем обязательно, сойти с ума? Во первых, он уже итак рехнутый и только слепой этого не увидит, а во вторых, разве ты не знаешь… впрочем ты ещё маленькая… хотя ладно, сейчас дети рано взрослеют… так вот одно из значений ‘рехнуться’, неприличное правда – это ебануться. Ведь у него одно только это на уме. И именно Это я и имела ввиду, спрашивая Оптимиста. Жаль, что он тоже меня не понял”. Чучелко набрала в легкие побольше воздуха, чтобы выложить все, как на духу, но внезапно смутилась и затараторила, сбивчиво и путаясь: -Да у Щукина проблемы... были. Болел он, ну, там. Ну вот совсем там. А после того, как мы его лечили. Он поправился. Совсем... вроде... ну, мне так показалось. Вот. Он теперь станет более, гхм, нормальным. Не ненормальнее остальных мужчин. Хотя, все они в некоторой степени вот то самое слово, которое в приличном обществе не употребляют и за которое мою статс-даму удалили от двора. Ой. Veronica:
-Да у Щукина проблемы... были. Болел он, ну, там. Ну вот совсем там. А после того, как мы его лечили. Он поправился. Совсем... вроде... ну, мне так показалось. Вот. Он теперь станет более, гхм, нормальным. Не ненормальнее остальных мужчин. Хотя, все они в некоторой степени вот то самое слово, которое в приличном обществе не употребляют и за которое мою статс-даму удалили от двора. Ой. “Ну вот и ладненько, тогда я могу спокойно пойти и поискать его. Ведь мне надо поговорить с ним по одному очень важному для меня делу. А то неприличное слово... пускай останется нашим маленьким секретом - очень хотелось бы, чтобы ты его никому не сказала.” страницы: последняя 33 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 |
|||
|