|
|||
страницы: последняя 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 Elpenor:
- Нет! Нет! Не верю! - взревел Эльпенор - Она жива! И она будет со мной! - Эльпенор так разозлился от собственного бессилия, что со всей силы стукнул кулаком по камню, закрывающему дверь. Камень тотчас разлетелся в крошки. Эльпенор осторожно заглянул в проем, и его взору предстали два толстых циклопа, лежавшие на земле и громко громко смеющиеся. А чуть дальше, на воде, шлюпку. А в шлюпке была деревянная скульптура. Эльпенор узнал бы ее из тысячи, и он чуть было не рванул к лодочке, но вспомнил про циклопов. - Надо обходить - прошептал он Дело до драки? Смазани ногти и зубы Харона цикутой. Горе циклопу, что угодит ему в когти. Что ж, Эльпенор, попытай же удачу. Пробуй весло отобрать, только я здесь тебе не помощник. Голый и страшный летит через поле паромщик, ловко от рук циклопов уклоняясь. Нет, ни к чему сейчас лишние жертвы, пусть одноглазые тоже живут дожидаясь нового судна у острова не расслабляясь. Achilles:
- Да пофиг! - заявил Ахилл, забираясь в сыр. - Я - герой, ты обо мне поэмы пишешь. Ты без меня никто! "Никто?" - заинтересованно донеслось из глубины пещеры. - Кто бы узнал об Ахилле, коль не Гомер иль Алкей? - хмыкнул аэд. - Разве один лишь герой в Ойкумене, песен аэда достойный? Tersit:
Но не время кассандрствовать, Терсит прыгает на добрУ овцу и с криком "Шухер! Гей, гречане!" ломится в пробитый доблестным Ахиллом проход. Сзади на веревке тащится тюк с барахлом и сидящим на нём, свидетелем подвига: "Терсит спасает одноглазого писаку из лап чудовищ." В том что Полифемцы слова не сдержат, Терсит не сомневается. Он вообще не понимает, как после Одиссея с ними вообще дело имели. Проверять, как оно было бы, если бы было бы как-то, Гомер совсем не хочет. Сейчас у него две задачи - не расцепить пальцев, вцепившихся в тюк, и не потерять единственный глаз. Даже о дощечках старик беспокоится куда меньше. В конце концов, что-то сам вспомнит, что-то герои напомнят. - Правее, волчья сыть! Будем надеяться, что плавучесть у сыра не слабее запаха. - Как сыр там катался, - на всем скаку заготавливает он впрок байки для внуков и прибавляет для эффекту, - в масле! Гостеприимнейшие люди эти греки! В гости зайдешь - и не отпускают! Gomer:
Даже о дощечках старик беспокоится куда меньше. В конце концов, что-то сам вспомнит, что-то герои напомнят. Лодочник на ходу хватает стопку Гомеровых дощечек. "Гнев, о, Муза, воспой Терсита, Агриева сына!" - А что на следующей? Вот еще одна "Гнев, о, Муза, воспой Кастора, Тиндареева сына!". А это что? "Гнев, о, Муза, воспой Полифема, Посейдонова сына!" Похоже поэт времени зря не терял. Попади эти дощечки потомкам - изучать им альтернативную историю Троянской войны. Харон запинается, дощечки веером разлетаются под ноги циклопам. Не слишком подходящее время для чтения... 14-Oct-14 00:01 День 4. Отчет: Игра party14, ход 3Результаты голосования: Achilles голосует за Gomer Elpenor голосует за Gomer Gemini голосует за Gomer Gomer голосует за Elpenor Sadko_BG голосует за Elpenor Tersit голосует за Elpenor XAPOH голосует за Elpenor Подано голосов за игрока: Elpenor - 4 Gomer - 3 Elpenor - убит! голосов за него - 4 14-Oct-14 08:37. День 4. Голос с неба: Невероятно радовалось сердце Зевса картине сыробола.Тут тебе и ловкость, и сила духа. Не все добрались до плота, но главное же участие, в самом деле. Решив дать героям возможность восстановить силы, он телеграфирует Эолу выпустить ветра к острову лотофагов. На острове все прекрасно: никто никого не жрет, все мирно жуют лотосы, на лицах блаженные улыбки, вокруг сладковатый дым. Ну и является всякое - кому что, кто будущее видит, кто гандбол. Самое то после циклопов, лучше любой валерьяны. Главное отплыть до завтра, а то так и сидеть потом в сладковатом дыму. Вообще все это должно было выглядеть героически - огромный кусок сыра, полый внутри, начиненный мирмидонянами и овцами (прочие греки резонно решили покидать пещеру порознь), сносит одним ударом циклопов и степенно прибывает к побережью, где его ожидает черная триера, заботливо подогнанная Зевсом... Однако планы и боги - разные вещи. После первой же кочки сфероид завертелся вопреки запланированному и, обстукивая стены пещеры, принялся метаться по жилищу Полифема, разрушая все то, что несчастный долгие годы пытался создать. Отчасти досталось и хозяину, после чего сырно-мирмидонянское безобразие все-таки каким-то чудом попало в выход и вылетело наружу, обескуражив обрадовавшихся было одноглазых чудовищ. Торчащие тут и там из скатавшегося и деформировавшегося продукта овцеводства головы и прочие части мирмидонян повергли циклопов в ужас. Те, кому довелось увидеть во всей красе творение Ахилла, после долго не могли еще есть сыр и людей, предпочитая им рыбу. Отчасти выполнив свой героический подвиг и разогнав супостатов от пещеры, Пелеид и его воины продолжили беспорядочное движение по пересеченной местности в сторону мирно шумящего моря. Да, то было не время для героических речей! Уже на самом побережье, с размаху налетев на валун, сфероид Ахилла (как позже назовут эту противоречивую геометрическую фигуру) разлетелся на мелкие куски, выбросив в песок незадачливых героев. Облепленный сыром и овечьими испражнениями, победитель Гектора, Пенфесилеи и прочих и прочих, на трясущихся ногах поднялся и дрожащим голосом сообщил: - И фиг бы Одиссей такое повторил! Glas:
Невероятно радовалось сердце Зевса картине сыробола. Тут тебе и ловкость, и сила духа. Не все добрались до плота, но главное же участие, в самом деле. Решив дать героям возможность восстановить силы, он телеграфирует Эолу выпустить ветра к острову лотофагов. На острове все прекрасно: никто никого не жрет, все мирно жуют лотосы, на лицах блаженные улыбки, вокруг сладковатый дым. Ну и является всякое - кому что, кто будущее видит, кто гандбол. Самое то после циклопов, лучше любой валерьяны. Главное отплыть до завтра, а то так и сидеть потом в сладковатом дыму. - А где корабль, Всевышний, я не понял? - злой после неудачного подвига Ахилл очумело осматривал болтыхающийся на волнах плот. Плот, конечно, это очень героически, но... - И где одежда, и доспех с копьем, и эта, как ее... Кассандра! Мало того, что Олимпиаду сорвал, так еще и гефестовский доспех с щитом заныкал! XAPOH:
Лодочник на ходу хватает стопку Гомеровых дощечек. "Гнев, о, Муза, воспой Терсита, Агриева сына!" - А что на следующей? Вот еще одна "Гнев, о, Муза, воспой Кастора, Тиндареева сына!". А это что? "Гнев, о, Муза, воспой Полифема, Посейдонова сына!" Уже сидя на плоту, Гомер достал новую табличку и новый стилос. Задумчиво погрыз его,прежде, чем вывел первые знаки на восковом листе. "Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, грозный, который циклопам парочку бедствий соделал, в сыр закатавшись, разбил их преграду и, в море плюхнувшись, вышел почти что сухим и почти не вонючим. " Аэд подумал ещё немного и решительно продолжил: "Громче же, Муза, воспой храбрость героев бесстрашных, которые с риском безмерным старца спасли, не забыли там, где могли бы оставить. Славь, Муза, старца Харона, сына Эребы и Нюкты, челн его лёгок и прочен, такса веками стабильна! Славь же Агриева сына, Терсита, что за злословьем скрывает доброе сердце, а также душу ранимую! Славь же гостя Садко, моя Муза, гостя из скифских героев, сердце его золотое, также карманы и руки!" Старик перечитал написанное (впервые в жизни вглядываясь в строки и медленно шевеля губами), кивнул удовлетворённо и спрятал табличку. Glas:
Самое то после циклопов, лучше любой валерьяны. Главное отплыть до завтра, а то так и сидеть потом в сладковатом дыму. Долго ли, коротко ль плыли, но без особых последствий к берегу снова пристали. Памятуя о Полифеме ужасном, вынул Гомер глаз единственный и осмотрелся, прежде, чем выйти на берег, даже поднял над собой, чтобы всё лучше увидеть, нет ли опасности рядом? Старик шагнул на песок и с шумом втянул носом сладковатый воздух. Потом ещё раз втянул. И ещё. И заулыбался по-детски. Glas:
На острове все прекрасно: никто никого не жрет, все мирно жуют лотосы, на лицах блаженные улыбки, вокруг сладковатый дым. Дым над водою стелется плавно, робко ступает Харон на неведомый берег, кашляет, дым разгоняет руками. На берегу том рядами сидят лотофаги свесив свои из-под вязаных шапочек дреды. В чане по центру в огромнейшем чане булькает что-то и дымом клубиться. Несколько вдохов и лодочник знает, что разум его расширяет границы вот он уже понимает язык лотофагов... Руку поднял и приветствует мрачно: "Хай, бразерс!" - Запасаемся лишь водой и провиантом. Чую я, что подвигам здесь не место, - Ахилл вдохнул дым... Дым... Ды-ды-дым! и добавил уже другим голосом. - Чуваки! Хихикая и прикалываясь мирмидоняне разбрелись по окрестностям, стаскивая на берег всякий хлам. Кто-то тащил за ноги вяло сопротивляющегося лотофага, кто-то деревья, кто-то сгребал песок и камушки, кто-то сгружал плоды лотоса в аккуратную кучку. - Тортика бы захомячить... - Ахилл прошелся по пляжу и узрел Гомера. Gomer:
Старик шагнул на песок и с шумом втянул носом сладковатый воздух. Потом ещё раз втянул. И ещё. И заулыбался по-детски. От вида одноглазого инвалида герой разразился гомерическим хохотом и стал тыкать пальцем в сторону старика. - А Эльпенор-то... Статуей... В лепешку.... А Терсит на овце тебя... А мы в сыре... Полифем такой... Никто?! - с трудом переборов приступ неудержимого смеха неуязвимый герой выпрямился и серьезно уже добавил. - Чува-ак! Продравшись через заросли, Садко начинает счищать с себя пыльцу, ожесточенно скребет по разным местам и попутно ласково оглаживает Сырника - и потонуть не потонула, и сейчас пригодится героям. - баранина на сырной подушке с прованскими травами, бараний бок под сырной шубой, баранье рагу в сырно-мятном соусе... Гениальные повара, говорят, и любовники отменные. Значит и наоборот! Садко воздевает палец к небу: фондю! Драка на драку похожа, и спутать потомкам несложно, кто у кого и кому наваляли в итоге, повар же славен в потомках и имя свое сохраняет, герцог Бульон, Оливье, и в горшочек кипящего сыра будут обмакивать всякое, славя Садко! - Вполне стоит чистой таблички - думает Садко. - Мощный старик! В последний момент прицепился к Терситу и проскочил! Кастор в возбуждении машет руками: - А он ему - хрясь! А тот - бдыщ! А циклоп ты-дым, ты-дым! Ахиллес сыром - бдымц! А тут я! Ариадну жалкооо... нарядная такая была, резная вся... - Не реви, - утешает Полидевк, - зато у нас вот что есть, - показывает брату звенящие монеты. - Ух ты! Где взял? У Садко спёр? - тупит Кастор. Полидевк загадочно молчит. В воздухе тонко пахнет лотосом. И погребенный статуей любимой, отныне он гребет по Стиксу, Где в царстве гребанном Аида он от Тесея отгребет люлей. Ахилл не был особо складен в поэмах, поэтому прервался и многозначительно помолчал. Помолчали и мирмидоняне, собравшиеся кружком на пляже. Помолчал и лотофаг, что в центр был сгружен. Наконец греки воскликнули: - Греби, гребец, греби! И повторили вновь, завершив тем самым ритуал. А после застучали ложками по ляжкам, затребовав: - Грибы неси! Грибы! Такое дело печальное - нужно закусить. Лотофаг, что молча находился в центре круга, тут же подорвался и побежал за грибами. Они здесь, говорят, нажористые. Плот тычется в остров и врио прачки понимает что на носу очередная гадость. Сколько уже тех островов и на каждом гадость! Если бы был он Зевсом - острова бы вообще запретил нафиг. Кстати о Зевсе... Зевсу Терсит все припомнит и спросит строго. Целая трирема табличек, кифар и роялей? Доспехи штучной работы, статуя, гардеробчик олимпийский...Всё что нажито и овце под хвост? А живность!? конь деревянный - 1 шт козёл рогатый - 1 шт куры-хохлатки - 8 шт Кассандра - 1 шт Гуси..нет гусей не было, но можно и предъявить, нечто Зевс среди всех кифар про гусей упомнит? -Гуси..два, один белый - другой серый, - Терсит подозрительно принюхивается, пахнет сыром... овцой пахнет. Овцой под сыром, и ещё чем-то. - Один белый - другой серый...- Терсит заливисто смеётся и идёт впляс, - и ещё 2 веселых гуся! Га-га-га! - задорно хохочет Терсит. - Стаю мне! На зимовку поведу, лично! Стая за спиной хлопает крыльями и устремляется за своим лидером. - Гуси прилетели! -изнемогая от хохота сообщает Терсит и плюхается на задницу рядом со смешными чуваками в шкурах, сандаликах и прочих смешных прибамбасах. Герой смотрит на икающих от хохота греков и мучительно пытается вспомнить: кто такие? А сам он - кто? Какие-то отдельные картинки внахлест: он на корабле...на другом корабле...опять на корабле....предивные девы поят его их пупков своих круглых сладким хмельным...черные девы...белые девы...рыженькие....зеленые....а вот он с пращой против кого-то огромного...город горящий и стоны товарищей рядом...а вот обратно девы...и где-то жена вроде бы ждет... Видит, царапает кто-то горбатый таблички, может писец фараонов? а может меняла жидовский? Или аэд? Да какая разница - машет он рукой, - главное что грамотный. - Так напиши, - командует он, - подмененный еще в колыбели, я Одиссей! Все признаки этому вижу: плавал, любил, воевал, хитромудрый аж жуть и собою пригожий вельми. Если забуду - наутро мне имя напомнишь! А вот теперь можно и расслабиться. С белыми пятнышками грибы он забраковывает, а тоненькие жмет в ком и закидывает в рот. Садятся братья в кружок, принимают в очередь трубку, не спеша затягиваются... время замедляет свой бег и являются им дивные картины. Долго ли, коротко ли сидели братья, о том сами не ведают, а только вдруг поняли они, что иллюзия всё сущее вокруг и могут они эту иллюзию менять как душа пожелает. А еще они поняли, что выражаются каким-то размером не греческим, а вроде как заморским, хотя заморского сроду не слышали. - Ой вы, гой еси, добры молодцы! - вскричал старший брат да споткнулся вдруг. - Исполать тебе, добрый молодец, - сказал младший брат да задумался, - что бы сделать такое, сказочное, пока не отпустило? Взмахнул рукой младший брат и выросла посреди поля яблоня, а ней яблочки, да не простые, а молодильные. Кто того яблочка отведает, на 20 лет помолодеет. Кинулся дурачок Кастор яблоки срывать, а брат его за подол оттаскивает: - Дурачина ты, простофиля! Как поешь ты тех райских яблочек, так младенцем станешь бессмысленным! И куда с тобой я подамся-то? Давай лучше эти яблоки срывать, да у старших мужей выменивать! Как надкусит то яблочко Гомер слепой, так второй-то глаз ему вырастет! Как отведает яблочка старец-Харон, в добра-молодца обратится вдруг! страницы: последняя 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 |
|||
|