Остракизм: необитаемый остров

страницы: последняя 37 36 35 34 33 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1

Окурок откашлялся ментоловым предвкушением праздника.
- Ну, тогда, Арианда Рубеновна, Степан Викторович, занимайте, как говорится, места.
Он вышел к залу, украшенному древками и светящемуся предвкушением премиальных, отбросил ненужные мысли про международную обстановку и громко сообщил:
- Товарищи! От лица психолого-разгрузочного цеха (сдержанные аплодисменты) позвольте вас поздравить с успешным проведением испытаний, товарищи! (бурные овации) Сегодня отметят всех: и ударников, и передовиков, и тех, кто сумел преодолеть северное расстройство и выйти и выполнить план!(аплодисменты) Многое изменилось за последнее время, но неизменным оставались показатели производства, по которым мы по-прежнему обгоняем совколопаточный! А сколько свершений еще впереди! - восторженно рисовал картины предположительно недалекого будущего Окурок, - Ведь можно обогнать и пилопроизводственный по показателям одухотворенности атмосферы, Нижние Схронки по сосредоточенности на производстве и даже процветающий ныне завод губозакатывательных машинок по спросу на продукцию (аплодисменты). Новые технологии работы с персоналом и прогрессивные взгляды партии и руководства обеспечат нашему заводу счастливое будущее (аплодисменты...) и рост благосостояния трудящихся (...переходящие в овацию). Итак, позвольте мне торжественное заседание по случаю успешного запуска нового образца грабель считать открытым!
По незаметному дымовому сигналу Бычка грабельный оркестр наиграл торжественный туш.
- Слово для произнесения торжественной речи предоставляется и.о. главного инженера, и.о. директора, сторожу, спортсмену и просто...кхм... - увлекшись расписывал Окурок, - Степану Викторовичу Черепашко! (продолжительные аплодисменты)

Okypok:
-Выступает единственный в мире, знаменитый коллектив "Граблимуз" под руководством дирижера Свипакова. Солирует товарищ Брастропович. Ударные грабли - товарищ Бадамс. Исполняются композиции "Времена года. Весна. Аллегро" Вивальди, "Весенние лесные голоса", "На прекрасном голубом Дунае" Штрауса, "Восадули, вогороде", народное творчество, "Под крышкой нашего станка", тоже народное, "Сибирский наш родной, граблестроительный" тоже народное. Также будут исполнены песни группы "Ласковый май" под аккомпанемент ненецко-шаманского ансамбля "Пуси-Муси": Бубен - ненец Пуси, прочие инструменты - шаман Муси. В транс просьба не впадать. Поприветствуем, товарищи.
Артисты вышли на сцену и грянули.
- Каковы, а? - довольно обернулся Окурок к Ариадне Рубеновне и Черепашко.

ApuagHa_Py6eHoBHa:
Воловейчик вернулась в актовый зал, прошла к первому ряду, где сидел Черепашко, села рядом и достала из кармана сложенный вчетверо лист с заявлением Гертруды.
- Степушка, Герочка так и не появлялся. Одно из двух. И по обоим у меня нехорошие предчувствия. Либо Гертруда погиб смертью храбрых неизвестным героем на незвестной войне с засланцами и... засланками. Либо он... сам был завербован этими наймитами империализма. Лучше бы, конечно, первое, чем второе. Но вот что я думаю... Даже если случилось худшее, то есть второе, то нам никак нельзя, чтобы об этом стало известно коллективу завода. Никак нельзя! Надо объявить, что Герочка... Гертруда... Что Герасим Макарович Перелякин пал в борьбе за светлые грабли нашего будущего. Да, ребяткам будет больно это услашать. Но зато о у них будет повод гордиться, что они работали вместе с Герочкой. Лучше уж так, чем подрывать в них веру в завод, в партию, в грабли. Что думаешь, Степа?

SVCh:
Степан отвлекся от своих невеселых мыслей и кивнул:
-Согласен. Полностью. Тем более, что мы его буквально позавчера в кандидаты выдвинули единогласно. То, что некоторые голоса - это те еще голоса, дело десятое сейчас. Главное, не подрывать только-только стабилизировавшуюся психологическую атмосферу. Ариадна Рубеновна, голубушка, вы как парторг это должны объявить... он же все же без пятнадцати минут член партии... был.

SVCh:
"Исследования истерии", 1895 г.
"Толкование сновидений", 1900 г.
"Психопатология обыденной жизни", 1901 г.
"Остроумие и его отношение к бессознательному", 1905 г.
"Три очерка по теории сексуальности", 1905 г.
"Тотем и табу", 1913 г.
"Лекции по введению в психоанализ", 1916-1917 гг.
"По ту сторону принципа удовольствия", 1920 г.
"Психология масс и анализ Я", 1921 г.
"Я и Оно", 1923 г.
"Будущее одной иллюзии", 1927 г.
"Цивилизация и недовольные ею", 1930 г.
"Моисей и монотеизм", 1939 г.
"Анализ фобии пятилетнего мальчика"
"О сновидении"
"О психоанализе"
"Ребенка бьют: к вопросу о происхождении сексуальных извращений"

Okypok:
-...А может, опытом делиться. - закончил подкатившийся Окурок. - Потому что если научные исследования проводить - так я стеснительный.
Внезапно Окурок расхохотался не своим голосом и замолк как вкопанный. Раздался грохот, столбом поднялась книжная и не только книжная пыль, и в зал, уже опустевший после концерта, влетел, путаясь, спотыкаясь, щурясь и немного шатаясь, снежный человек.
Вообще-то это был Яков Робертович с нелепой фамилией Менуэт. Давным-давно, когда на заводе хотели под строжайшим секретом открывать отдел пиар технологий, дабы и в этом догнать и перегнать Запад, единственным засекреченным сотрудником туда был назначен Яков Робертович. Его отвели в засекреченный цех и велели ждать задания. К сожалению, в период инженерной чехарды главные менялись со скоростью света и задания Менуэт так и не дождался. Его засекреченный документ потеряли и про него забыли. Дверь, которую по особой несчастливой случайности можно было открыть только снаружи, Яков Робертович открыть не смог и надолго остался узником засекреченных цехов. Сейчас он щурился от света и, смахивая слезу счастья подбегал к остальным.

Okypok:
А помните три года назад диверсантов опять ловили? Так они такую шикарную штуку тут оставили: гляньте, окурок - жучок, да еще и с управлением, секретнейшая штука. Они так друг с другом переговаривались. Я в щелку смотрю - окурки лежат. Потом уж сообразил что к чему. Ну, думаю, если уж выбраться не суждено - хоть так в жизни родного завода поучаствую. Сначала хотел было своим именем представиться, потом думаю, не, думаю, еще в такие агенты запишут, каких свет не видывал...Хотел было антитабачную компанию провести: вот, мол, говорящий Окурок, расписать, как лопаются легочные альвеолы, навроде пупырышков из упаковки, которую отдел информационного обеспечения по всем цхам выклянчивает, чтобы полопать.

Okypok:
Потом смотрю - так я больше пригожусь, если психологом буду, хоть увижу, что на родном заводе-то делается. А вчера, представляете, возвращается оркестр с концерта и дирижер с Первым Граблем поспорили, мол сможет Грабль дверь сломать или нет? А дверь-то моя, понимаете, голубчики? И смог! Я хотел было навстречу вылететь, потом думаю, нет, думаю, еще по заводу слухи про снежного человека начнут ходить - вообще перепугаются! Обождал - и к вам... Вы не смотрите, что заросший (Менуэт взглядом искал чем бы таким обкорнать свою растительность) - я это! Ариадна Рубеновна, теперь вот могу по всей форме, принимайте оборулование на склад.
И Яков Робертович протянул Соловейчик два окурка новейшей разработки где-то трехлетней давности.

SVCh:
У Сепы резко развилась амнезия. Он категорически отказывался вспоминать Яшу. Тем более, что это бредящее мохнатое нечто на Яшу совсем не походило. Степан грудью встал на защиту Соловейчик, тесня мохнатого подальше от завскладом:
-Ариадна Рубеновна, голубушка, был такой случай, да, признаю. Но три года в запертом помещении... чем он питался-то? Это невозможно даже на нашем заводе. Может его надо сдать ученым? Вон какой волосатый. Совсем как буржуазные ети. А нам эти ети зачем? Вот зачем они нам? А может это он нашего Геру убил... убил и съел?

Страшная догадка как громом небесным поразила Черепашко.

Игра party3. Стенки, страница 27