|
||
- Что вы имеете против сисадминов, Хунта? - Не доктор я, Малика. Программист я. И немножко маг. Совсем немножко, я только учусь... Насчет раны - это к Хунте, я думаю. Хоть и не доктор, но опыт богатый... Александр потянулся, встал и побежал к морю, чтобы проснуться окончательно. Как и большинство программистов и магов, он был "совой" и утро не любил. XYHTA:
- Я, Александр, ничего не имею против этих забавных бородатых зверьков. Пусть себе сидят в своих растянутых рваных свитерах, почёсывая прыщи и попивая пиво, но на рабочем месте, решая задачи, поставленные перед ними другими отделами. А не впутываются в очередные прожекты господина Седлового в качестве добровольца. Скажите мне, амиго Александр, кой чёрт понёс Вас на эти галеры? - Как выяснилось, прожекты товарища Седлового менее рискованны, чем мои собственные магические упражнения, - Привалов виновато развел руками. - Вот, простейшая трансгрессия НИИЧАВО-Изнакурнож - и я здесь... Если бы вы смогли вернуть нас обратно на рабочие места... Я даже согласен отрастить бороду, одолжить у Выбегалло на недельку какой-нибудь свитер и даже завести прыщи. Pushken:
Да-да, нога растирать будем. Хунта, вы со своим дружком Приваловым с женщинам вообще обращаться не умеете. И влезаете всегда в самый неподходящий момент. - Может быть, желаете открыть курсы соблазнения, солнце вы русского пикаперства? - язвительно осведомился Привалов. XYHTA:
Как ни прискорбно было Хунте признаваться в подобной человечности, но истину в плащ не завернёшь и подбоем не завуалируешь. - Увы, Александр, я поиздержался в дороге. Верите ли, сил не осталось даже плащ обсушить. Придётся ждать естественного восполнения сил. Кстати, не подскажете, а что этот господин журналист? Что он всё пишет и пишет? - Какая жалость, - учтиво вздохнул Привалов. - Журналистов, Кристобаль Хозевич, я тут пока не видел. Кудряш - поэт, лысый - считает себя политиком. Временное правительство создает, видимо. Списки составляет. Кадровые и расстрельные сразу, чтоб два раза не писать. Ololo:
Инна все равно побаивалась этого Хунта...Осадок -то остался. Привалов подсел к Инне, оглянулся (чтобы убедиться, что Хунта находится на достаточном отдалении) и прошептал: - Не бойтесь, Инночка! Он суров, но справедлив. И в глубине души бобр. То есть добр. Чтобы скрыть смущение, Александр снял очки и начал сосредоточенно их протирать, моргая на блондинку беззащитными серыми глазами в пушистых, как у девушки, ресницах. Skeparik:
Наблюдая за этим всем, Владимир делал пометки у себя в журнале. Ему необходимо было выбрать министра здравоохранения. Больше всего на эту роль подходил, товарищ Хунта. Но на него у Ильича уже были планы. Очень уж Кристобаль был похож на товарища Дзержинского. Только был он в белом плаще, а не в черном... Но как хорошо знал Володя, что по одежке не судят. Оставались Граф и Пушкин. Инну он давно уже записал в министры иностранных дел. С таким милым выражением лица просить кредиты у запада куда проще. Пушкина логичнее было ставить министром культуры, но, к сожалению, для него, Володе в молодости попалась книжка с матершиными рассказами гения. Граф же создавал ощущение грамотного и правильного человека, что стало решающим для выбора его в министры культуры и просвещения. С этими мыслями Ильич подошел к Александру Сергеевичу, когда вся эта история улеглась, и заговорчески спросил: - Саша, вы комсомолец? - Комсомолец тут я, товарищ! - сурово глянул другой Саша. Достал из кармана рубашки красную книжечку с чьим-то профилем и помахал ею перед носом Владимира: - Вот мой комсомольский билет. Хотелось бы убедиться в весомости ваших полномочий, так сказать. А то ваша кадровая политика внушает некоторые подозрения. Ololo:
Александр сел близко.Очень близко к блондинке и нервно теребил свои очки. - Бобр... - девушка захихикала. - Да я не боюсь..Боюсь умереть, вот что. А нас никто искать не будет. - она шмыгнула носом и посмотрела в его серые глаза. - Но я так поняла что меня тут никто не обидит..да? - блондинка нежно улыбнулась. - Нет! - пылко пообещал Привалов. - И мы обязательно отсюда выберемся. Почему нас не будут искать? Будут! Или найдут, или Кристобаль Хозевич восстановит силы, а тогда уж что пожелаете: он и трансгрессировать всех может, кто куда хочет, и вернуться в НИИЧАВО, чтобы прислать нам помощь! Не пропадем! Комсомолец мужественно расправил плечи и твердо водрузил на нос протертые почти до дыр в халате очки. Взгляд его стал устал и героичен, как у строителей Магнитки. Или как у партизан на допросе в гестапо. Или как у Штирлица, провожающего радистку Кэт. Skeparik:
Владимир обернулся, сделал свой легендарный профиль, что бы у товарища Привалова рассеялись всякие подозрения и украдкой сказал. - Товагищ Привалов, а у меня для вас пгеинтегеснейшее предложение. Я вчега смастерил-с в шалашике печатный станок. Он сделан из хлеба, но работает отменнеше... Не хотели бы занять место министга пропаганды? - Усы, лапы и профиль - вот ваши документы? - усмехнулся Привалов. - Нет, дорогой товарищ, так дело не пойдет! Как справедливо заметил наш мудрый народ, "без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек"! А вы мало того, что без документов, так еще и нарушаете! Кто вам позволил предлагать партбилет человеку, не имеющему ни одной рекомендации?! Привалов был настолько возмущен, что даже не заметил прорвавшееся наружу влияние академика больших и малых академий бюрократа Выбегалло. А зря... С этим влиянием шутить было опасно. Ololo:
Инна благодарно посмотрела на Александра. - Ну я тогда на боковую... Спокойной ночи. - Спокойной ночи! Выздоравливайте! Привалов повернулся к ловеласу и ехидно подмигнул: - Ну-с, батенька, кого вечор растирать будете? Pushken:
За утро Пушкин успел взрыхлить большую грядку в виде буквы *Г* и засадить ее какой-то рассадой [в том что вырастет репа он сильно сомневался]. Но работой своей остался недоволен - грядка должна была быть в виде надписи *Помогите кто чем может* [чтобы с верху заметно было], но не сил не острова явно не хватало... - Не увлекался бы ты репой, Саня. В Пелевина превратишься, - предостерег клона резвого Привалов. - А надпись у тебя неправильная, несмотря что длинная. Помогать кто чем может сейчас не модно. Чтоб сверху заметили и сразу спустились - надо попроще что-нибудь изобразить. Попримитивнее даже, я бы сказал. И покороче. $-->, например. Malika:
- Правильно Саша-программист говорит! Почему не доктор, а? Можешь хороший доктор быть. Халат есть,а? - Доктор учиться надо. Много учиться. Кровь не бояться надо. А я бояться, - смущенно признался героический комсомолец. Pushken:
-Похоже на легендарный кошкин дом - попытался шутить Пушкин. - Или на виварий. Привалов с утра был, как обычно, пессимистичен и мрачен. Pushken:
Это похоже доктор Хунта реанимацию проводил. Странный типчик у него говорят в рабочем кабинете надувной мужик в SS-овской форме и с хлыстом стоит. - Не надувной, а набитый! Дурак потому что был. Литератору такие нюансы понимать надо, - упрекнул Привалов. Pushken:
Пушкин стал осторожно отступать в лес... - Куда же вы, Александр? - ласково улыбнулся Привалов и моргнул пушистым глазом. Pushken:
...Совершенно не ясно кто кого и за что убивает. Надо бы понаблюдать за ними повнимательнее. Только как теперь вернуться. Они же наверняка меня если не наркоманом, так дураком объявят... Ну так это мне даже на руку... - Параноик - не обязательно дурак, - утешил Привалов и ободряюще хлопнул поэта по плечу. Pushken:
-Руку доедать пошли - мелькнула шальная мысль в голове Пушкина. Александр, держите себя в руках! В вашу сторону даже зубом никто не цыкнул еще! Malika:
Малика вышла к поросшему кустарником холму в глубине острова. Холм был крутой и она решила обойти его кругом и поискать место где можно было легко забраться. Вскоре ей открылась скала, выступающая из холма. Пройдя еще немного Малика увидела, что скала была грубо обработана и представляла собой огромную статую удлиненной головы. С длинным носом и глазами в которых виднелись отблески красного пламени. Казалось они следили за Маликой. Женщина испугалась, но решили лучше рассмотреть это место. Очень осторожно, пригибаясь и крадучись она подошла к раскрытой пасти каменного чудовища. Внутри она разглядела не большую(чуть выше ее) статую сидящего человека. На коленях у статуи красовалось блюдо очень похожее на то, в котором Малика варила крабов и устриц. В красных отсветах даже чудились похожие узоры. На блюде лежали какие-то куски. В одном из кусков Малика узнала человеческую руку. Зажав себе рот, что бы не закричать исследовательница джунглей начала осторожно, не забывая ругать себя за излишнее любопытство, отступать в заросли. Как только ей показалось, что она достаточно отошла от страшного места, Малика развернулась и со всех ног бросилась к лагерю. Добежав до лагеря Малика прежде всего нашла комсомольца и программиста Сашу. Почему-то он казался ей самым надежным и рассудительным из мужчин. Ему она и рассказала о увиденном. Впрочем говорила она не тихо. *Капище? Человеческие жертвоприношения или каннибализм? Надо попросить Хунту завтра туда сходить. Ночью туда соваться опасно, а завтра посмотрим* А вслух осторожно сказал: - Малика, а вы уверены, что вам не померещилось? |
||
|