Игра party14. Стенки игрока Achilles, страница 0

На главную страницу Правила игры FAQ Список игр Ник-лист Архив Форум

Ходы: 0

Gomer:
- А я вот несогласный! - не согласился старик. - Иль ты забыл, Ахилл, кого я в "Иллиаде" других сильнее, громче воспевал? Как ты крушил троянцев одной левой, как правой города порабощал, забыл? Забыл, как твою гибель (ну, в тот момент) оплакивал, скорбя? И про поход пишу - и тут ты первый. Но не готов шедевр ещё, ещё в пути мы. И что ж - не завершённое читать? Не гоже это. В общем, не останусь! Я Полифема в пьесе опишу и будет! Я глаз ему отдал - и всё, и хватит! И неча на меня смотреть с укором!

- Вот именно! А я же не погиб, а ты что написал? Потом ходи доказывай, что ты не из Аида возвратился... И все равно в тебя все тыкают копьем и проверяют... О, сколько скорби и печали можно было б избежать, когда б твоя рука занялась не писательством, а блудом!

XAPOH:
Стыдитесь, греки, накинулись вы на слепого инвалида, как стая школоты из подворотни. А в общем интересно что там у вас с Терситом произошло на самом деле в Трое, о чем был спор, убрал чего Гомер или добавил в рассказ свой из-за любви к искусству?

- Что ни было бы, то уже прошло. Что будет, то будет, но потом. А старику здесь лучше будет. Тепло и сыр, и овцы, и циклопы. А что у нас там впереди? Быть может смерть и слава.
Дверь потихоньку начинала покрываться трещинами. Ахилл немного поднажал.

Gomer:
- А мне сказали, что погиб! - упорствовал старик. - Что взять с меня, слепого в тот момент?! Погиб ли? вопрошаю. "Да! Погиб! Вот тело хладное! А вот стрела из пятки!" Уверены? опять я обращаюсь. И хор в ответ "О, да! Погиб Ахилл, пронзённый подло в пятку стрелой Париса!" Как мне не поверить?! Рыдали все да так, что я проникся и написал всё то, в Иллионе. А блуд... а что это? Покажешь? Иль расскажешь хотя бы на словах? Ведь я не курсе.

- А если бы тебе сказали с башни прыгнуть? Прыгнул бы? О скольких греков в пятки те троянцы поразили. Мазилы же! О блуде лодочник тебе расскажет, когда придёт пора вам путешествовать напару. А нам же нужно выходить. Уж сыр скатался!

Gomer:
- Сказал бы если б мне народ афинский "Прыгай!", я прыгнул бы. Всё лучше, чем цикута. Когда ты слеп и пропасти не видишь, то сделать шаг легко. Был слеп, то каждый шаг - как в пропасть. И если говорят, что есть Харибда, и если говорят, что Троя пала, и если говорят, что Ахилл зазнайка - я верю, потому что... как не верить? Мне говорит Садко про пёсьеглавцев - я верю, потому что невозможно. Мне говорит Харон про мрачность Стикса - я верю, потому что вероятно. Мне говорит Терсит, что захватил Кассандру, - я верю, потому что её слышал. Такой вот я доверчивый. Был. Раньше.

- Ну а теперь тебе мы говорим - останься. Поездку в сыре к морю выдержать не каждый сможет. Опасен путь, циклопы будут против, но поразим их выдумкой, ведь мы же греки! Тебе же в тишине и овцах писать о том, чего не видел. Ну и описать великий подвиг, что сейчас свершится. Пусть каждый свою славу обретет.
Сырный сфероид уже был подготовлен работящими мирмидонянами. Внутри переминались запутанные философией овцы, выдавая взглядом нехилую задумчивость. Мирмидоняне тоже уже внутри, ждали остальных, торопили - камень, что у входа, начинал трещать по швам.

Elpenor:
- Ахилл, ты тратишь слишком много сил на вещи важные не слишком - вяло сказал гребец. - Ты лучше б приберег их, а то потратишь все на камень, в сыр закутаешься и уснешь. Ну а Циклоп с утра голодным будет.... и вот ему сыр с ветчиной. Вот мой тебе совет - ты лучше б геройские свои замашки сохранил на битвы с супостатом
Мысль о том, кому же суждено остаться здесь, не покидала Эльпенора. Но одно он знал точно - без Ариадны он никакой долг исполнять не собирается

Ахилл пожал плечами и ударил плечом о камень. Разбежался. Пожал плечами еще раз. Традиции класть весло на мнение Эльпенора нужно было чтить.
Камень начал распадаться на куски, отчего циклопы за пределами пещеры радостно захлопали в ладоши и повязали фартучки.
Полифем протестующе забурчал из глубины пещеры, уверяя, что всех поймет и простит, но Ахилл его не слушал.
- Все в сыр! - призвал Пелеид. - Другого шанса выйти уж не будет. Пусть даже мы погибнем, но хотя б красиво. Лучше так, чем нагишом плясать сиртаки! Пусть сырной битвой подвиг сей потомки назовут, и воспоют героев, что сегодня вышли из пещеры! Не устрашимся! В бой, мои мирмидоняне!

Gomer:
- Что знаешь ты о тишине, Неуязвимый? - Гомер вздернул гордо голову. - Откуда знать тебе, где песнь слагать удобней? Что подвигов не видел, был слепым - да, так. Но в гуще был событий всегда. Таков удел аэда. Я тоже грек! И ты - не афинянин!

- Да пофиг! - заявил Ахилл, забираясь в сыр. - Я - герой, ты обо мне поэмы пишешь. Ты без меня никто!
"Никто?" - заинтересованно донеслось из глубины пещеры. - Дорогу Ахиллу! Победи...
Вообще все это должно было выглядеть героически - огромный кусок сыра, полый внутри, начиненный мирмидонянами и овцами (прочие греки резонно решили покидать пещеру порознь), сносит одним ударом циклопов и степенно прибывает к побережью, где его ожидает черная триера, заботливо подогнанная Зевсом...
Однако планы и боги - разные вещи. После первой же кочки сфероид завертелся вопреки запланированному и, обстукивая стены пещеры, принялся метаться по жилищу Полифема, разрушая все то, что несчастный долгие годы пытался создать. Отчасти досталось и хозяину, после чего сырно-мирмидонянское безобразие все-таки каким-то чудом попало в выход и вылетело наружу, обескуражив обрадовавшихся было одноглазых чудовищ.
Торчащие тут и там из скатавшегося и деформировавшегося продукта овцеводства головы и прочие части мирмидонян повергли циклопов в ужас. Те, кому довелось увидеть во всей красе творение Ахилла, после долго не могли еще есть сыр и людей, предпочитая им рыбу.
Отчасти выполнив свой героический подвиг и разогнав супостатов от пещеры, Пелеид и его воины продолжили беспорядочное движение по пересеченной местности в сторону мирно шумящего моря.
Да, то было не время для героических речей!
Уже на самом побережье, с размаху налетев на валун, сфероид Ахилла (как позже назовут эту противоречивую геометрическую фигуру) разлетелся на мелкие куски, выбросив в песок незадачливых героев.
Облепленный сыром и овечьими испражнениями, победитель Гектора, Пенфесилеи и прочих и прочих, на трясущихся ногах поднялся и дрожащим голосом сообщил:
- И фиг бы Одиссей такое повторил!

Glas:
Невероятно радовалось сердце Зевса картине сыробола.
Тут тебе и ловкость, и сила духа. Не все добрались до плота, но главное же участие, в самом деле.
Решив дать героям возможность восстановить силы, он телеграфирует Эолу выпустить ветра к острову лотофагов.
На острове все прекрасно: никто никого не жрет, все мирно жуют лотосы, на лицах блаженные улыбки, вокруг сладковатый дым.
Ну и является всякое - кому что, кто будущее видит, кто гандбол.
Самое то после циклопов, лучше любой валерьяны. Главное отплыть до завтра, а то так и сидеть потом в сладковатом дыму.

- А где корабль, Всевышний, я не понял? - злой после неудачного подвига Ахилл очумело осматривал болтыхающийся на волнах плот. Плот, конечно, это очень героически, но...
- И где одежда, и доспех с копьем, и эта, как ее... Кассандра!
Мало того, что Олимпиаду сорвал, так еще и гефестовский доспех с щитом заныкал! Ахилл, укутанный в овечью шкуру, подобный в красоте своей и героизме богам, сошел с плота. Следом, разминая затекшие чресла, вывались шумной гурьбой и мирмидоняне. Плот, как-никак, был мал, а мирмидонян много.
- Запасаемся лишь водой и провиантом. Чую я, что подвигам здесь не место, - Ахилл вдохнул дым... Дым... Ды-ды-дым! и добавил уже другим голосом. - Чуваки!
Хихикая и прикалываясь мирмидоняне разбрелись по окрестностям, стаскивая на берег всякий хлам.
Кто-то тащил за ноги вяло сопротивляющегося лотофага, кто-то деревья, кто-то сгребал песок и камушки, кто-то сгружал плоды лотоса в аккуратную кучку.
- Тортика бы захомячить... - Ахилл прошелся по пляжу и узрел Гомера.

Gomer:
Старик шагнул на песок и с шумом втянул носом сладковатый воздух. Потом ещё раз втянул. И ещё. И заулыбался по-детски.

От вида одноглазого инвалида герой разразился гомерическим хохотом и стал тыкать пальцем в сторону старика.
- А Эльпенор-то... Статуей... В лепешку.... А Терсит на овце тебя... А мы в сыре... Полифем такой... Никто?! - с трудом переборов приступ неудержимого смеха неуязвимый герой выпрямился и серьезно уже добавил. - Чува-ак! - Помянем Эльпенора, что был гребцом и помер как гребец.
И погребенный статуей любимой, отныне он гребет по Стиксу,
Где в царстве гребанном Аида он от Тесея отгребет люлей.
Ахилл не был особо складен в поэмах, поэтому прервался и многозначительно помолчал. Помолчали и мирмидоняне, собравшиеся кружком на пляже. Помолчал и лотофаг, что в центр был сгружен.
Наконец греки воскликнули:
- Греби, гребец, греби!
И повторили вновь, завершив тем самым ритуал. А после застучали ложками по ляжкам, затребовав:
- Грибы неси! Грибы!
Такое дело печальное - нужно закусить. Лотофаг, что молча находился в центре круга, тут же подорвался и побежал за грибами.
Они здесь, говорят, нажористые. - А еще один козел рассказывал, что по ночам спускается гор Великий Нехочуха и откусывает головы спящим лотофагам... Хи-хи... - вернувшийся из похода абориген раздавал грекам и примкнувшим душистые грибы. - Наутро их окровавленные тушки выкидывают в море, чтобы не смердели.
Мирмидоняне повалились от хохота на песок и лишь Ахилл устоял.
- А чего же? - сдерживаясь из последних сил, спросил он. - Вы его не прогоните или не убьете?
- А нафига? - лотофаг хрюкнул, отчего мирмидоняне в очередной раз зашлись смехом и задрыгали задранными в воздух ногами.
И тут еще скиф заявил:

Sadko_BG:
- Так напиши, - командует он, - подмененный еще в колыбели, я Одиссей! Все признаки этому вижу: плавал, любил, воевал, хитромудрый аж жуть и собою пригожий вельми. Если забуду - наутро мне имя напомнишь!
А вот теперь можно и расслабиться. С белыми пятнышками грибы он забраковывает, а тоненькие жмет в ком и закидывает в рот.

Отчего мирмидоняне, едва поднявшись, вновь повалились от хохота на землю.
- А если ты, Одиссей... Тихо! - сказал Ахилл, одновременно пригрозив кулаком своим соратником, отчего те послушно зажали ладоням рты. - Объясни, хитровыдуманный, вот был у нас корабль. И была на нем лодка спасательная. И лодочник. А теперь у нас нет корабля. И нет лодки. Так нафига нам лодочник?
- Я убью тебя, лодочник! Я убью тебя, лодочник! - завели было древнегреческую жизнелюбивую песню мирмидоняне, но не сдержались и зашлись в очередном приступе смеха.

XAPOH:
Поглядел Харон, а вокруг него трубки-кактусы, грибы-яблоки да гуси-лебеди.
- Было б неплохо если бы было и нам чем ответить носителям дредов, глянуть мне надо, что боги к столу нам послали.
Что ж из богов лишь один отозвался, но зато тот кто надо - то Дионис, он же Вакх, он же Бахус.
Возле плота в море плескался мех с вином, лодочник выудил добычу, в ближайшей отаре наломал бараньих рогов под вино. Всем налил.
- Будем надеяться, что это вино не с Кавказа, слышал я слухи вино на Кавказе не очень - будто бы после того как Прометей там поселился... у него начались проблемы с печенью. - Харон не узнал своих речей, еще раз вдохнул и почуствовал что изъясняться стало гораздо труднее. Мысли путались, язык не слушался. Высокий штиль не давался.
- Может тост кто скажет?

- Тост! - сказал Ахилл и грубо заржал.
Мирмидоняне, загибаясь от смеха, чуть не подавились грибами, принявшись фыркать и плеваться. Что породило очередную волну юмористического кризиса.

XAPOH:
- Ну тост, так тост - пожал плечами Харон.
- Буду сегодня я пить за здоровье Ахилла! Прочих же я призываю последовать... моему примеру. Воот... Нету достойних.. ших... достойней его кандидата. Пусть же он с каждым из нас бокал поднимает - вот поглядим как здоровье Ахилла пройдет испытанье.

- Закусить не забудь! - сказал это Ахилл и запустил душистым грибом в лицо Харону.
Мирмидоняне, катаясь по песку и держась за животы, уже просто рыдали от смеха. Лотофаги, сбежавшиеся на шум, с интересом поглядывали издалека за царившем на берегу действом и странно перехихикивались.

Gomer:
Ворвавшись в самый круг, аэд вдохнул дымка, ещё, ещё сильнее... Дыханье задержал. Молчит. Минуту, две не выдыхает. От напряжения так пучит глаз, что, чпокнув, аж на пару метров отлетел. Старик засунул глаз на место. Всех обвёл веселым взором. Руку поднял, собравшись спеть шедевр и...
- Привет, бобрыыыыыы! - выдохнул наконец курчавый озорной весёлый дым.

- Чува-ак! - Ахилл призывно вскинул руки, встречая кучерявого Гомера. - Отведай грибов, что остров сей из себя исторг, восторгом чтобы одарить гостей! Мы горести горстями нахлебались, пора и радости хлебнуть, но только ты не пей того, что льет Харон, то, знаю я, вода из Стикса. А знаешь, кто в тот Стикс только не ссал? Вот мы с тобой не ссали, и дай Зевс, долго не придется. Пусть сам хлебает, а мы же навернем грибов, ибо по кайфу!

Gomer:
- Чува-а-а-ак! - откликается аэд, всплёскивая руками и высовывая на максимум язык. - Так я уже хлебнул. И вроде ничего - вино вином. Ну, может, кисловато. Но очень оттеняет вкус грибов и сыра с плесенью. Да ты попробуй, Пелеидыч! Ты попробуй!

- Какой еще Пелеидыч? - удивилась прекрасная дева. - О чем вы, мон шер? Дамы после шести не пьют! Пардон, мне нужно припудрить носик. Где здесь у вас уборная?
Приподняв юбки, прелестница потрусила в сторону кустов.
- Фройляйн, за мной! - изящный жест тонкой кисти увлек за собой стайку хихикающих мазелек.

Gemini:
Сидящий в кустах Кастор воочию увидел, как материализуются его грёзы. Он резво бросился в атаку:
- Прекрасные нынче погоды, не правда ли?
Очаровательная дева с мужской статью отвечала басом и нецензурно, но это не остановило юного фондёра:
- Мадам! Позвольте вас того-с... фондить, во!

Фрейлины захихикали, отвернувшись, а прекрасная дева зарделась ярким румянцем, спрятав улыбку за изящным веером (пятерня дай боже).
- Ах, вы такой затейник! - томный вздох и взмах длинных ресниц. - Как жаль, что но я фондить сегодня с вами не смогу. О, как жесток высший свет! Не по своей воле, а против нее, я предназначена другому...
Фройляны зашептались:
"Ах, какой поворот!", "Что будет, что будет..."
И захихикали вновь.

Gemini:
Одурманенный Кастор взревел, как раненый бык:
- Кто мой соперник? Кто посмел?! Мамзель, позвольте вам впен... ээ, слиться в экстазе, во!
На этом месте слова у него кончились, он растопырил руки и дуром попёр на мамзелей, рассчитывая захватить хоть какую-нибудь, но споткнулся, упал и запутался в чьих-то юбках. Подъюбочные виды, однако, озадачили даже неискушенного Кастора.

Прелестный девичий смех с прелестной хрипотцой задребезжал над поверженным кастором. Фрейлины феями разлетелись прочь, цепляясь подьюбочными видами за кустарники и неприлично при этом матерясь.
- Он самый скучный на балу, его легко узнаешь! Я буду ждать, о мой герой! - с этими словами самая прекрасная из юных дев растворилась в зеленом тумане.

Gomer:
- Конечно, мон ами! - щелкает каблуками поручик. - А я пока до ветру... то есть, поля удобрить... Нет, не то! Короче, тоже надо.
Бравый вояка, сверкает единственным глазом и уходит в другую сторону.
- Журчат ручьи, поют ручьи... - слышится с другой стороны.

- Льются водопады, шумят водопады... - рядом с воякой пристраивается Ахилл и щедро поливает на землю, ревностно сравнивая, у кого что больше. Уважительно кивает, показывает большой палец одноглазому, а после с хихиканьем убегает. Следом - стайка фрейлин.

Gomer:
- Мамзель! У вас под юбкой хрен! - кричит в спину убегающим барышням почему-то не слишком удивлённый гусар. - Я полковому лекарю скажу - он отчекрыжит, чтобы не мешало. - бормочет сам себе под нос, любуясь струйкой. - Не гоже, чтоб у барышни был хрен!

Ахилл смотрит под юбку мамзели, после чего забирается туда и достает Харона.
- Беги, - шепчет. - Беги, пока тебя не отчекрыжили! - Идет-грядет Великий Нехочуха! - разнесся над островом страшный голос. - Склонитесь перед ним и не вставайте, ибо лень. А кто воспротивился, тому голову откусит.
Ахилл красиво стоял на берегу, штормовой ветер трепал героические космы. Пристыженные мирмидоняне толпились за спиной.
Темнели небеса, но взор Пелида оставался ясен.
- Я ошибался, на этом найдётся место подвигу. Чары подземного мира висят над этим островом. Разрушить их должны мы, а не бежать подобно трусам. - сказал он. - И пусть Аид зовёт нас в свои объятия. Напрасно. Ещё не время! В бой, мимридоняне!
И взяв в руки палку Ахилл направился вглубь покрытого туманом острова, на битву с неизведанным.
Мирмидоняне бросились следом. Подобрав юбки и звонко хихикая. Вчерашний день прошел как страшный сон. Свежий морской воздух выветрил остатки дурмана из мирмидонянских умов, и теперь греки молча рассевшись по двум краям плота и опустив по одной соответствующей ноге в воду, неутомимо гребли.
Ахилл стоял на носу плота и прищуренным глазом всматривался в синеющую вдаль. Смотреть назад, туда где Кастор, было нестерпимо стыдно. Да еще и это безобразное происшествие с Хароном...
Поначалу-то отнекивался, мол, "а чего он кичился бессмертием, сам нарывался", но потом решил больше не нагнетать. Что было, то было. Быльем поросло.
Ветер легонько обдувал парус, героическое плавсредство медленно, но верно приближалось к скалистому острову. Доступных для высадки мест, на первый взгляд, не наблюдалось.
Гермес, свалившись с небес и отплевываясь от воды (без сандалий-то одолженных попробуй полетай), сообщил, что здесь могут водиться сирены.
- Погибель это место нам сулит, а мы и без бананов... - вздохнул Ахилл.

Gomer:
- Друзья, пока не подошли мы к острову настолько, чтобы исчадий сладкоголосых слышать песни, я предлагаю всем связать нам ноги, чтобы избежать соблазна плыть поближе. И безопасную дистанцию создав, на расстоянии у них спросить - чего да как, о чём поёте вы? И есть ли смысл с ваших песнопеньях?

- А руки? - спросил скептический Ахилл. - Мы же развяжем узлы, услышав притягательные песни. А если связать руки, то перегрызем зубами. А если завязать рот, то как спросим?
Глядя на показавшихся вдалеке сирен, мирмидоняне поспешно укрыли овечьими шкурами заинтересованные достоинства.
- Еще Гермес сказал, что криком эти девы разрвают мозг (как и положено для дев). А значит, нужно завязать и уши, а как с завязанными ушами, услышим, что поют сирены?
Понятно, что боги простых испытаний не дают...
- Единственный из способов я вижу: сиренам песню сочинить и подарить, после чего и попросить ее пропеть. А мы же, завязавши уши, узнаем все, что в ней содержится и так. Но песня та должна быть очень хороша, чтобы понравится сиренам.
Так предложил Ахилл, посовещавшись прежде с мирмидонянами.

Gomer:
- Вот это вряд ли! - возразил аэд. - Они считают, что никто не может петь лучше них. И даже сами Музы, по мнению сирен, сплошной отстой. Я слышал, с Музами сирены состязались и проиграли. И тех пор одна лишь страсть у них - на ужин морехода как блюдо главное заполучить скорей.

- То есть, слышал и не помер? - живо заинтересовался Ахилл. - А что делал, чтобы не помереть?
По поводу заморочек Гомера со связыванием прилично умолчал, тем более, что скиф уже аэда разубедил.

Gomer:
- Да не вопрос! - пожал плечами аэд и достал табличку. - Я черновик сначала набросаю, а после перепишем. Так! Не шуметь! - рявкнул неожиданно на загалдевших гребцов. И пояснил. - Спугнёте Музу! - и принялся в раздумьях грызть кончик стилоса привычно.

Гребцы галдели не просто так, а по причине странного течения неумолимо тянувшего плот к острову, несмотря на все протестующие бултыхания многочисленных ног по краям плота. Ахилл тоже волновался. В конце концов, погибать как герои - это одно дело, а от бабских песен загнуться - совсем другое.
- А Муза победит? Ты говорил, старик, что Музы сирен побеждали прежде... - Пелид тревожно всматривался в полуголых дам, уже, похоже, начинавших распеваться. Слава богам, до сих пор их голоса до путешественников не доносились.
Услышав же, что Садко планирует создать ансамбль, Ахилл слегка воодушевился.
- Давай чужеземец, говори, что нужно делать. Мирмидоняне умеют марш неплохо выбивать ладонями по ляжкам. Я тоже знатно музицирую, стуча копьем о щит, что выковал Гефест... Как жаль что нынче нет того щита, похерен он богами...

Sadko_BG:
Тут Садко крепко задумывается - кому маракасы дать? Чтоб с возвратом было?

Ахилл не жадный. Отберет и вернет.
- Шуметь - это мое, - сообщил Пелид, примериваясь к инструменту. В конце концов, кинуть тоже можно. Тяжелые.

Sadko_BG:
И что там с репертуаром? Аэд сопит, палочки грызет, горбатый вон про лебедей предлагает, а ну как сирены за намек примут и обидятся? Садко вообще раньше думал, что сирены - они полуптицы, а оно видишь как....

- Лирическое, что-нибудь пишет, по-любому. Девы лирическое любят, а аэды иного и не создают. Я сколько раз просил - ну напишите вы нормальный марш, с которым в битву можно уходить. Что-нибудь такое: "Кап-кап-кап! Из ясных глаз гоплита капают слезы на копье..."
Так нет, все какое-то заунывное тянут... Оттого и боевитость низкая, и потери масштабные. - Ты прав, Терсит, - печально склонил голову Ахилл. - Я должен быть героем, всех спасать, бросаться на врага и закрывать бойницы в башнях... А я? Чем занимаюсь я? Кто я? Неуязвимый неудачник. Что я свершил? Чем буду славен я в веках? Ведь Гектор, он умен, бесстрашен, так владел копьем... Он победил меня, он был сильней, он знал, что будет биться супротив неуязвимого врага и вышел. Все же вышел! Ты помнишь это поединок? Когда он бил меня ногами, колол копьем, катал в грязи, а я... Я был неуязвим и просто вымотал его, а после заколол, словно свинью... Смешно. Печально. Я мог, да мог я победить их всех... Кто из троянцев меня бы одолел? Но я позволил тысячам своих погибнуть. Братьям, сестрам, дедам, нерожденным внукам и собакам, мышам и даже муравьям... Мирмидоняне - вот они герои, а не я. Другие хитростью известны и смекалкой, а чем Ахилл Пелид известен? Тот самый маменькин сынок, проклятый читтер... А эта черепаха? Ты знаешь, обо мне слагают анекдоты! Смеются... Какой позор, мне даже не погибнуть, как герою... Сраженный в пятку... Моя пята известнее меня, казалось бы героя!
Что мне сирены, говоришь... Позоришь меня, вновь. Ты спас меня тогда, когда я должен был погибнуть в поединке со слугой Аида, единственного, равного по силам мне. Зачем? Чтобы позорно слить каким-то бабам? Да, криком эти две мой разрушат мозг, но голова моя не лопнет, существование будет подобно таракану. Что мне сирены, говоришь? Что я сиренам?

Ахилл обратил голову к сиренам и пропел:
- О Зевс, смотри какой мужчина! Любая девая пожелает от такого сына. Но никогда не пожелает дочку. Лишь сына. Чтоб на него похож. И точка!

[все стенки] 16-Oct-14 07:44 День 6. Голос из могилы Achilles:

Яркая ночь, полная плотских утех пролетела незаметно, сменив собой хмурое туманное утро. Ахилл, сонный и вялый от череды постигших его оргазмов вяло гладил изящное пузико возлегавшей возле него синеволосой сирены, вполуха слушая бабскую чепуху. Однако, последние прозвучавшие слова заставили Пелида напрячься.
- Какие-какие дети?
- Наши! - акулья улыбка озарила лицо полудевы. - Твое семя во мне, а значит будет нерест и сотни Ахиллидов взрастятся из пучин. От отца они переймут неуязвимость плоти, а слабых мест у них не будет вовсе, ибо не будет ног, которые заменит хвост.
- Мерзость какая... - Ахилл сплюнул. - Что это за герои-то получатся? В мужчине главное что? То, что ниже ватерлинии, а ежели ниже ее чешуя, то какой это, нафиг, мужчина? Рыба, а не мужчина. Я против - делай аборт. Уж лучше от другой потомство заведу, чтобы с ногами и прочими причиндалами.
Сирена погрустнела.
- Что ж, раз таков твой выбор... Сестры!
Повинуясь призыву, грациозно елозя сиськами по камням, со всех сторон начали сползаться остальные сирены. Следом за ними появились и отчаяно зевавшие мирмидоняне - видимо, их тоже знатно поимели ночью.
- Споемте, сестры! - сказала синевласка. - Герои покидают нас.
- Куда покидаем? - удивился Ахилл. - Вплавь что ли? Давай хоть корабль какой дождемся.
Но сирены уже не слушались, печально заведя песню:
Дом мой достроен, но я в нем один,
Хлопнула дверь за спиной,
Ветер осенний стучится в окно,
Плачет опять надо мной
- Эй-ей! - Ахилл встревоженно поднялся. - Вы чего?
Мирмидоняне тоже протестующе зашумели, но полудевы лишь громче запели:
Ночью гроза, а наутро тумно,
Солнце остыло совсем
Давние боли идут чередой
Пусть собираются все...
Сообразив, к чему все идет, Ахилл первым бросился бежать. За ним - мирмидоняне. Однако, незадачливые герои не успели добежать даже до кромки воды, как над островом грянуло:
У-у-у-у-у-у
А-а-а-а-а-а
А-а-а-а-а-а-а-а
Перешедший в сферы невыносимого для человеческого уха звук достиг бегущих греков, отчего те, один за другим, надувались словно переполненные вином бурдюки и лопались, безобразно разбрызгивая внутренности по камням. Вскоре остался лишь один Ахилл, бегущий впервые в жизни быстрее черепахи и исступленно повторявший: "Я неуязвим! Я неуязвим! Бляха-муха, неуязвим же!"
С такими словами и вытек весь.
Через пяту.

[все стенки] 19-Oct-14 10:20 День 8. Голос из могилы Achilles:

Какая, нах, химия?! Я вас всех ненавижу: начиная от Панды, которая меня сюда затащила, замутила прикольную тему, впряглась, заинтересовала, а потом цинично и глумливо похерила мою Олимпиаду; и заканчивая Терситом, который постоянно переигрывал меня по всем компонентам, включая те, в которых я до сих пор считал себя непревзойденным, а под конец просто вытер ноги о мою никчемную тушку.
Остальным, дабы не переходить на личности, просто посылаю лучи тотальной ненависти за то, что благодаря вам эта ненавистная мне игра до сих пор не загнулась.
Надеюсь ненавидеть вас здесь и в следующем году.

страницы: последняя 2 1

На главную страницу Правила игры FAQ Список игр Ник-лист Архив Форум

0.010231971740723