Игра ostrov62. Стенки хода 7, страница 1

На главную страницу Правила игры FAQ Список игр Ник-лист Архив Форум

Ходы: 0 1 2 3 4 5 6 7

2-Oct-10 01:11 День 7. Отчет:

Игра ostrov62, ход 6

Результаты голосования:
6e3eH4yK голосует за KPbIC_u_BeceJIb4aK_y
Barmaglot голосует за 6e3eH4yK
KPbIC_u_BeceJIb4aK_y голосует за 6e3eH4yK
Ktulhu голосует за 6e3eH4yK
Trushik голосует за 6e3eH4yK

Подано голосов за игрока:

6e3eH4yK - 4
KPbIC_u_BeceJIb4aK_y - 1

6e3eH4yK - убит! голосов за него - 4

Ktulhu:
Ктулху трясет канистру и прикидывает, какие коктейли можно приготовить из студня и студня. Тропический остров все же, ассоциации.

- Бармаглотта назовем, - довольно сипит Бармаглот, отпадая от канистры, - Лайма еще чуток, и самое оно. Папаня сволочь, но в шейкерах разбирается. Кобблер - отстой, только "Бостон"
Пустая канистра летит в камни, Бармаглот оглядывает морскую гладь, где по-прежнему бултыхается гроб и зазывно подмигивает Крысу:
- Иди сюда, шустрик, разговор есть. Деликатный. Крыс удивлен. Какие такие деликатности, когда любимый влеком гробом по воле волн? А Ассоль, заместо на бреге диком торчать, в даль вглядываясь, студень спокойно вкушает и с посторонними мужчинами разговоры разговаривать собирается. Но невеста друга - это святое. Крыс подошел и вежливо изобразил на лице заинтересованность.

Barmaglot:
- Мужлан вы, папенька! - Бармаглот громко сморкается в тюль, - Да как же такую простую вещь не понять? В лопухах все ходят, понимаете, все! А тюль фирменная, а барабаны вообще сто лет уже не носят, и палочки к нему где? Барабан без палочек это уж я и не знаю просто что, издевательство это! У меня, может, комплексы все оттуда начались, с барабана вашего дефектного. Вот был бы с палочками - совершенно другая фиксация бы была, не меняла бы каждый месяц пол как певец какой, уже давно бы при семье была! Жизнь вы мне, папенька, загубили, юность мою заломали!

Ага, знаем. Знает папка все эти разговоры. Сначала, "ой, я в библиотеку", а потом барабан покороче, палочки в отростки и вперед. А потом - ах, как же вы, папенька, тогда меня не остановили, молодость загублена, жизнь порушена.
Не, папка молодец, папка же сберег, хоть и в лопухах, хоть и дистанционно, а ведь сохранил, аж до самого алтаря.
Ктулху прикидывал-прикидывал, как бы поделикатнее это разъяснить, чтобы незаметно еще и определить, кто там сегодня, Лотта, Аглая, Глотик или еще кто. Даже ладно, детали не надо. Просто: сына или доча. Уже все щупальца извел в мыслях. И вдруг слышит:

Barmaglot:

- Иди сюда, шустрик, разговор есть. Деликатный.

Папка было хотел по привычке рядом плюхнуться, раз деликатный, значит, интересный, папке послушать.
Потом спохватился, а вдруг доча сегодня, доча нервничать будет.
Он деликатно кашляет и на ухо доче подмигивает:
- Может, тебе пока жениха-невесту прибуксировать назад, а то там система управления сложная, дырочки всякие, а инструцию папка же на словах и кратко.
"Лучше сплавать", решает папка."А то соблазны, а запас отмазок уже к концу подходит".
Трашик удивлен не меньше вертлявенького. Не успел сисястенький в море выйти за медузами, пищащими по последней Парижской моде, как Лотточка, а сомнения в том, что это именно она, ее поведение не оставляло, та еще ипостась, тут же повела себя как бравая жена слепо-глухо-немого капитана дальнего плавания. Вырост под Трашиковой мохнатостью зашевелился и заметно увеличился в размерах, словно ушки навострил. - О, жестокая радиация! Нет, жесткая. О, жесткая радиация, о жестокие нравы, черные сердца и злые умы!

Бармаглот похмельно-пафосен и одновременно мучительно пытается припомнить вчерашнее. Канистра. Вертлявенький. Мигала вроде?

- Вот так, значит, о сестре думаем? О доче, единственной-ненаглядной, вот так, да? О сестрице названной, практически родственнице - вот так? Ассоль беспутная, Иезавель склизкая? Спасибо, милые.

Бармаглот пытается поклониться злыдням в пояс , но талию для преломления определить с утра затруднительно, и голова тяжелая.

- Да я, может, деликатно хотела у дружки про любимое блюдо милого узнать. Или размер ноги выяснить чисто носочки связать. Или еще что. А! О! Про ключик я спросить хотела, вот! Злые, злые вы! Уйду я от вас!

Бармаглотта уползает в ближайшие одуванчики и старательно страдает: ну Крыс ладно, мерзавец по профессии и заю все время обижает и ее не любит, ревнует, жениха против нее настраивает, ну папаня тоже понятно, пикапер бесчувственный, лопухи, а! Сам-то в коже, как молодой, а ей лопухи значит? Но брат родимый? Чтоб за сестрину честь вступиться, так нет, наоборот, со жвал яд капает, ин-си-ну-ации всякие дозволяет себе, а сам-то, сам-то!
И рыболов этот где-то шляется, у невесты кризис, а он медуз ловит!

Бурные рыдания переходят в тихие всхлипывания, а потом в звонкую икоту.

-

Barmaglot:

Бармаглотта уползает в ближайшие одуванчики и старательно страдает: ну Крыс ладно, мерзавец по профессии и заю все время обижает и ее не любит, ревнует, жениха против нее настраивает, ну папаня тоже понятно, пикапер бесчувственный, лопухи, а! Сам-то в коже, как молодой, а ей лопухи значит? Но брат родимый? Чтоб за сестрину честь вступиться, так нет, наоборот, со жвал яд капает, ин-си-ну-ации всякие дозволяет себе, а сам-то, сам-то!
И рыболов этот где-то шляется, у невесты кризис, а он медуз ловит!
Бурные рыдания переходят в тихие всхлипывания, а потом в звонкую икоту.
-

- Знал же!
Папка суетливо мечется. Ну ведь знал же.
- Ща-ща-ща, доча, ща мы его тебе прибуксируем, с медзами, без медуз, как пойдет.
Взметая кучу брызг, папка шлепается в воду. Крейсер. Аврора. Ах, какой папка шикарный пловец. Только бы от берега еще отплыть. Чтобы скрасить неловкость, он браво голосит в сторону горизонта:
- Эй, касатик, не переживай! Щас папка доплывет, щас прибуксируем. За буйки только, смотри, не заплывай!

Ktulhu:
Папка суетливо мечется. Ну ведь знал же.
- Ща-ща-ща, доча, ща мы его тебе прибуксируем, с медзами, без медуз, как пойдет.
Взметая кучу брызг, папка шлепается в воду. Крейсер. Аврора. Ах, какой папка шикарный пловец. Только бы от берега еще отплыть. Чтобы скрасить неловкость, он браво голосит в сторону горизонта:
- Эй, касатик, не переживай! Щас папка доплывет, щас прибуксируем. За буйки только, смотри, не заплывай!

- Ну коли папаня за дело взялся, значит точно без медуз останусь - адресуясь к ближайшему лопуху, трагически сообщает Бармаглот, - Дело известное. Где папаня, там непременно студень исчезает. Нищенкой под венец пойду, в тюли драной. Главное, чтоб жениха не утопил, за старое не взялся, вот не может же спокойно никакое плавсредство видеть, непременно надо с понтом из пучины подняться, страху навести, притопить со спецэффектами.

Бармаглот высовывается из зарослей:
- Папенька, ежели последнего жениха лишите - не прощу, так и знайте!

Barmaglot:
- О, жестокая радиация! Нет, жесткая. О, жесткая радиация, о жестокие нравы, черные сердца и злые умы!

Бармаглот похмельно-пафосен и одновременно мучительно пытается припомнить вчерашнее. Канистра. Вертлявенький. Мигала вроде?

- Вот так, значит, о сестре думаем? О доче, единственной-ненаглядной, вот так, да? О сестрице названной, практически родственнице - вот так? Ассоль беспутная, Иезавель склизкая? Спасибо, милые.

Бармаглот пытается поклониться злыдням в пояс , но талию для преломления определить с утра затруднительно, и голова тяжелая.

- Да я, может, деликатно хотела у дружки про любимое блюдо милого узнать. Или размер ноги выяснить чисто носочки связать. Или еще что. А! О! Про ключик я спросить хотела, вот! Злые, злые вы! Уйду я от вас!

Бармаглотта уползает в ближайшие одуванчики и старательно страдает: ну Крыс ладно, мерзавец по профессии и заю все время обижает и ее не любит, ревнует, жениха против нее настраивает, ну папаня тоже понятно, пикапер бесчувственный, лопухи, а! Сам-то в коже, как молодой, а ей лопухи значит? Но брат родимый? Чтоб за сестрину честь вступиться, так нет, наоборот, со жвал яд капает, ин-си-ну-ации всякие дозволяет себе, а сам-то, сам-то!
И рыболов этот где-то шляется, у невесты кризис, а он медуз ловит!

Бурные рыдания переходят в тихие всхлипывания, а потом в звонкую икоту.

- Блюдо? - хихикает Крыс. - Да у него, проглота, все блюда любимые. Все полезно, что в рот полезло. Про размер не знаю. Что я, баба, размеры-фасоны бдить. Чулочки вяжи, не ошибешься. А и ошибешься - гольфики будут.
Крыс веселится, представляя напарника в гольфиках.
- Розовенькие, розовенькие вяжи! Он розовый очень любит! - советует коварно. - Помнишь, тебе предлагал?
Крыс увидел, что спасать унесенного ветром уже не нужно, запрыгнул на любимый кактус и пробурчал в направлении одуванчиков:
- Видела б ты, на чем он раньше жениться хотел... Будешь тут настраивать. Помню, на Чумарозе одна всё на совместно награбленное покушалась. Отнять, говорит, и поделить! Это у меня-то честно награбленное - отнять?! Размечталась! Расстроил, конечно, свадебку. А на Блуке вообще...
Крыс осекся, сообразив, что не следует невесте о прошлых похождениях жениха рассказывать. За такое можно и от жениха по ушам получить. Закончил лаконично:
- Мерзавец, да. Но с понятиями. Заю твою не обижаю, а воспитываю. Для тебя, считай, стараюсь.
Подумал и добавил:
- А про братца я б у папаши подробнее разузнал. Очень уж у вас фенотип разный. -- Не пей коктейля, Лотта; пьянство не красит дам. Нажрешься в хлам - и станет противно соратникам и друзьям, -- мурлычет Трашик, -- Ишь, обиделась она, подумали о ней. А если бы не сделали вид, что подумали, если бы не насторожились явственно, чего могла бы с пьяных глаз-то натворить, уууу. А утром, конечно, не только больная голова, одуваны-лопухи и попытки вспомнить "а что было-то?", но и поруганная честь, разбитая личная жизнь и батя с братиком все виноватые - не доглядели, не удержали. Что, в первый раз что ли?

Тут Трашик спохватывается, что родне будущего сестрициного мужа о ее прошлых похождениях знать вовсе не обязательно, пусть родня и лапусечка вертлявенький, а сестрица запросто конечности повыдергивает, если жених что лишнее до свадьбы узнает. - Покатай меня, большая черепаха! - орет наглый Весельчак, шлепая остатками хвоща по мощной поверхности буксира. - Но-о-о, залетные!
Глазетовое плавсредство круто разворачивается бортом к берегу, с шиком взмахнув ненимфовыми кистями. Осадка, значительно превышающая первоначальную, позволяет предположить богатый улов. Весельчак выпрыгивает на песок. Вместо брюк его покрывает шевелящийся слой слизи цвета бедра испуганной нимфы. Грамотная колористика стройнит жениха, создавая ему фигуру атлетического телосложения. Неблагодарный антигламурный жених вопит, топая ногами и дрыгая во все стороны задом:
- Пошли вон! Вон, кому сказал!
Не помогает. Бормоча проклятия на всех известных ему языках, рыболов исполняет ламбадоканкан. Медузы веером разлетаются по острову.
- Кыш, кыш отсюда, мерзость несъедобная!
Приведя себя в порядок, рыбак начинает сортировать уловленное по оттенкам.
- Пергидрольной блондинки... Это папаше, не иначе. Детской неожиданности... Шурину. Или деверю. Шут их разберет. О, вот и нежно-оливковый... Любимой. Влюбленной жабы... Тоже любимой, конечно. Лягушки в обмороке... Мурена... Серобуромалиновый... Все, все любимой! Камуфляж будет. Как раз для охоты.
Утерев пот со лба, бережно сгружает в отдельную кучку самое драгоценное:
- Лиловеньких не было, Лотточка, - извиняющимся тоном лепечет жених. - Вот, наловил цвета блошиного брюшка и звезды в шоке. В папеньке взболтаем, как раз лиловенький и выйдет. Или можно в два слоя выложить...

Гламурные лепет прерван жесткой рукой Крыса. Оттащив добытчика подальше от улова и одуванчиков, Крыс шипит ему на ухо:
- Где ключик, У? Невеста не забыла, и не надейся. Мало тебе было Чумарозочки? Опять за старое?!

Barmaglot:
Бармаглот высовывается из зарослей:
- Папенька, ежели последнего жениха лишите - не прощу, так и знайте!

Ктулху смотрит в голубое небо Аустерл...острова и тяжело дышит. "Вспомнил молодость" сердито думает он. "Щупальца теперь не разогнуть. А еще крылья свело. И что-то там еще....вон там что-то...охохо, что ж там такое-то?"
С трудом придав туловищу относительно вертикальное положение, он объясняет, временами прерываясь на одышку:
- Здоров, ой, здоров, охохо, здоров жених твой, доча. И жив. Папка только сейчас, сеееейчас, вот уже сейчас, щупальца разложит, - Ктулху распутывает клубок, стараясь ничего себе еще и не повредить при этом. - И медузы, тоже, видишь, целы, - большими глазами папка демонстрирует улов и свою косвенную причастность к улову. Нормально, тюль есть, медузы есть, лопухов завались, папка даже одуванчиков на букет нарвать сможет...сможет, конечно, если встанет. А папка встанет, вот прямо сейчас встанет... Нет, сейчас не встанет. Попозже как-нибудь встанет и нарвет. Трашик с утра развил бурную деятельность - роется в развалах медузных, прикидывает что-то, встряхивает на весу, чтобы заиграли, прикладывает одну к другой, морщит мордочку задумчиво, придирчиво оглядывает берег, мутировавшую растительность, хмыкает, заглядывает в заросли одуванчиков - как там сестрица, в каком состоянии тюль? - мнет его в конечностях, растягивает, прикладывает к нему разноокрашенных медуз, то хвоща сорвет, то чертовсполоха, то одуванчик, то ромашку - флористика сплошная, к гробам примеряется - какой под студень - какой куда. Наконец останавливается и бармаглота спрашивает:

-- Невеста, наряд свадебный в каком стиле делать будем - романтик или милитари? Бармаглотта тоже готовится. Во-первых, грудь. Невеста без груди - это и не невеста просто. Обширные холмы вспучиваются на самых неожиданных участках тела, вольно мигрируют, для пущей красоты некоторые с глазками, а некоторые и так.
Во-вторых, прическа. Созревшие одуванчики приделаны на макушке, Бармаглотта теперь блонда с креативной копной на голове. В-третьих, букет невесты. У Трашика отбирают часть медуз, прессуют в пучок и заматывают в банановую кожуру.

Тут Бармаглот оседает на песок и принимается горько рыдать:
- А кому ж я букет-то бросать буду? Подружек-то у меня нет. Нет у меня подружек-то! Одна я, одинешенька....

Barmaglot:
Бармаглотта тоже готовится. Во-первых, грудь. Невеста без груди - это и не невеста просто. Обширные холмы вспучиваются на самых неожиданных участках тела, вольно мигрируют, для пущей красоты некоторые с глазками, а некоторые и так.
Во-вторых, прическа. Созревшие одуванчики приделаны на макушке, Бармаглотта теперь блонда с креативной копной на голове. В-третьих, букет невесты. У Трашика отбирают часть медуз, прессуют в пучок и заматывают в банановую кожуру.

Тут Бармаглот оседает на песок и принимается горько рыдать:
- А кому ж я букет-то бросать буду? Подружек-то у меня нет. Нет у меня подружек-то! Одна я, одинешенька....

-- Невеста, не рыдаем, тушь потечет, -- Трашик недовольно поджимает губы, всем своим видом демонстрируя, как это отвратительно, когда течет тушь, -- Как это какая? Из медуз. А что ты думала, лиловенькие от природы такие? Ха! Они с каракатицами смутировались до полного слияния, вот и лиловенькие, а на рыдания у них защитная реакция - раз и тушь изнутри вся потекла. И не лиловенькие станут, а прозрачненькие. А это только после церемонии и застолья хорошо, на едине с законным супругом уже, так сказать. Мы ж лиловенькими будем лиф выкладывать. Смекаешь?

Trushik:
-- Невеста, не рыдаем, тушь потечет, -- Трашик недовольно поджимает губы, всем своим видом демонстрируя, как это отвратительно, когда течет тушь, -- Как это какая? Из медуз. А что ты думала, лиловенькие от природы такие? Ха! Они с каракатицами смутировались до полного слияния, вот и лиловенькие, а на рыдания у них защитная реакция - раз и тушь изнутри вся потекла. И не лиловенькие станут, а прозрачненькие. А это только после церемонии и застолья хорошо, на едине с законным супругом уже, так сказать. Мы ж лиловенькими будем лиф выкладывать. Смекаешь?

Невеста нервически обрывает ножки уже у пятой медузы, гадая "любит-не любит". Ножек опять четное количество и Бармаглотта принимается рыдать еще пуще. Сквозь всхлипывания доносится:
- дааа... церемония... застолье... а где он, супруг будущий? Где? В бункере попрятался и папенька, змей такой, затих.
Брошенка я. Поматросил - и бросил. Ключика пожалеееел...

Груди вольно стекают на бедра, одуванчиковый шиньон летит в кусты, Бармаглотта ломится в заросли страдать.

Barmaglot:
Невеста нервически обрывает ножки уже у пятой медузы, гадая "любит-не любит". Ножек опять четное количество и Бармаглотта принимается рыдать еще пуще. Сквозь всхлипывания доносится:
- дааа... церемония... застолье... а где он, супруг будущий? Где? В бункере попрятался и папенька, змей такой, затих.
Брошенка я. Поматросил - и бросил. Ключика пожалеееел...

Груди вольно стекают на бедра, одуванчиковый шиньон летит в кусты, Бармаглотта ломится в заросли страдать.

Трашик, топча лопухи, спешит за ней:

-- Лотточка, душенька, ну не надо так рыдать. Сейчас. Так - не надо! Вот после свадьбы - сколько влезет, скандалы-истерики - это уже мужу. А жених должен видеть тебя ласковой, нежной, нимфой такой влюбленной. Вот, на шиньончик, на место приставь. Тьфу ты черт, как же он у тебя там держался? Слезки утри, -- протягивает лопух размером с парашют, -- медузки сейчас приладим. Груди, груди подбери, живот втяни, спину прямо, глаза с вызовом и поползла так от бедра. А жених что? Никуда не денется, прибежит. Вот как выползешь такая вся в лиловеньком лифе, шиньоне, тюль опять же, глазета еще можно с гроба ободрать и по подолу пустить. Так прибежит, прискачет. А не прискачет - папаня проснется - пригонит. А ключик... -- Трашик задумывается и удаляется в задумчивости, бормоча, -- Да, это серьезно. Это емкость нужна. Канистра-то синенькая у папеньки, и вода, да, много воды. Но воды-то у нас залейся. Надо проверить остался ли коктейль в канистре-то еще. - Лотточка! - на крыльях любви взмывает Весельчак.
- Куда, придурок?! - вопит Крыс, хватая и обездвиживая жениха. - Сначала про ключик проясним. Хотя нет... Иди-ка ты, романтичный наш, у невесты поинтересуйся насчет обрядовых традиций ихней народности.
- Чегооо?! - тормозит толстяк.
Крыс тяжко вздыхает. Тяжело общаться с существами, весь интерес в жизни которых - набить брюхо. Объясняет терпеливо:
- Обряды. Традиции. Букет бросать, яйцо в штанах катать, мумия из туалетной бумаги, танцы на газете...
- Аааа! Выкуп, туфля, пупс на капоте...
- Вот-вот. Это у гуманоидов. У богомолов, к примеру, обряды специфические. Что у местных, что у марсианских. Про черную вдову, опять же, слыхал?
- Ва-ва-ва-ва... - вспоминает любимый мотив Весельчак.
Крыс отвешивает ему отрезвляющую затрещину.
- Возьми себя в руки! Она ж не богомол. Насчет вдовы вот, правда, не уверен. Что-то там такое братец вчера трепал... Короче: сейчас идешь к невесте и папаше и ненавязчиво выясняешь сценарий свадьбы, а главное - первой брачной ночи. Всё понял?
Крыс поставил жениха вертикально, смахнул с плеча спору арбуза, оглядел со всех сторон, повернул к себе задом, к одуванчикам передом и отвесил направляющего пенделя.
- Что б ты без меня делал... Трашик нашел канистру ту самую синенькую с остатками коктейля, приподнял, поболтал, прикидывая что-то, вздохнул:

-- Нет, мало, катастрофически мало. А если медуз еще добавить и взболтать? Ну, тогда другое дело. Но кто болтать будет? Папаня? Нет, папане доверишь взбалтывать, он увзболтается еще до регистрации так, что благословить не сможет. Эх, сам, все сам...

и тут

KPbIC_u_BeceJIb4aK_y:

- Возьми себя в руки! Она ж не богомол. Насчет вдовы вот, правда, не уверен. Что-то там такое братец вчера трепал... Короче: сейчас идешь к невесте и папаше и ненавязчиво выясняешь сценарий свадьбы, а главное - первой брачной ночи. Всё понял?
Крыс поставил жениха вертикально, смахнул с плеча спору арбуза, оглядел со всех сторон, повернул к себе задом, к одуванчикам передом и отвесил направляющего пенделя.

-- О! Это идея! -- Трашик бочком-бочком подходит к вертлявенькому и, доверительно понизив голос до шепота, сообщает, -- Есть дело. Коктейли взбалтывать умеешь, лапушка?

Barmaglot:

Невеста нервически обрывает ножки уже у пятой медузы, гадая "любит-не любит". Ножек опять четное количество и Бармаглотта принимается рыдать еще пуще. Сквозь всхлипывания доносится:
- дааа... церемония... застолье... а где он, супруг будущий? Где? В бункере попрятался и папенька, змей такой, затих.
Брошенка я. Поматросил - и бросил. Ключика пожалеееел...

Груди вольно стекают на бедра, одуванчиковый шиньон летит в кусты, Бармаглотта ломится в заросли страдать.

- Доча! - торжественно провозглашает Ктулху. Щупальца у него парадно лежат, крылья наполированы, петлицы только вот не хватает, а было бы прекрасно вообще.
- Доча, папка никогда не тихнет. Папка вообще не змей и не зеленый, хотя казалось бы на первый взгляд. Но нет. Доча, папка с тобой еще беседу не провел. Чтобы перед свадьбой. Значит, тычинки-пестики. Ох, что-то меня на ретро понесло, сейчас-то у нас по-другому все, ну да ладно. Тычинки, значит. И пестики, доча. Но ты виду не подавай, что папка уже все рассказал, потому что целомудренные невесты только про почкование знать могут.

Понятно, что папка и на свадьбе потерянным не будет. Радостно завершив тяжелую миссию "поговорить перед свадьбой о высоком", он простирает щупальца.
- Ау! Кто там про обряды спрашивал? Давайте там, тащите сюда жениха, сюда-сюда, к невесте тащите. Благословлять вас буду. Нет, не так точнее, сначала согласие дам. Или и не так даже. Сначала, значит, руки попросишь, только все как положено, чтобы с канистрой и выкупом, потом согласие дам, тоже как положено, только сейчас вот на пальму еще заберусь, чтобы традиции, а потом сверху и благословлю.

Папка вдохновлен как никогда. И всем присутствующим становится ясно, что сценарий традиционного отцовского благословения будет еще много раз меняться. По ситуации.

страницы: последняя 1

На главную страницу Правила игры FAQ Список игр Ник-лист Архив Форум

0.0047581195831299