|
||
4-Apr-12 02:22 День 8. Отчет: Игра party8, ход 7Результаты голосования: BblxyxoJlb голосует за Camel Camel голосует за BblxyxoJlb Gazel голосует за BblxyxoJlb Volk голосует за Camel Подано голосов за игрока: Camel - 2 BblxyxoJlb - 2 BblxyxoJlb - убит! голосов за него - 2 Он смотрит в лицо выхухоли, потом переводит тяжелый взгляд на волка. - Любил, говоришь? Так любил, что в сторонку отошел? - Это всё бантик, - сочувственно качнуло обоими ушами. - Если б не потеряла... - Какая занимательная у нас история получается, - негромко пробормотала, склонив клюв к уху пушистой. - Планомерно ведь самок изводили. Ну, ладно я - не всякий сразу и увидел бы красоту мою неземную и женственность чувственную. Но ведь и лягуху, и тебя вот. И пиявку, хоть она вроде под самца косила. И что имеем? Трех мужиков. Кобеля, козла и верблюда. Как же они размножаться-то будут? Вот откуда родом камень первый Гоморры заложен. TBAPb:
Клювоухое подвинулось на облачке, уступая нагретое место пушистой. - Это всё бантик, - сочувственно качнуло обоими ушами. - Если б не потеряла... Хулечка косится на облачко. Ну вот еще, чегой-то она сидеть должна. Она находит Левиафана, набравшегося сил, повзрослевшего, возмужавшего, седлает его и лихо вскакивает на спину. - Йи-ха! На Арарат, давай! Хотя не, на Арарат не поплывем, не верю я в него больше. Куршавел тоже нафиг. Гони в Тибет, будем учиться левитировать! Ноич дорогу покажет! Левиафан от неожиданнности вздрагивает и тяжелыми прыжками направляется к воде. Со звонким плюхом импровизированный катер начинает свое путешествие. Бантик отвязывается от чьего-то хвоста и улетает вслед за хозяйкой. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о несчастном случае на стройплощадке. - Я ласково называл ее терн моей души, а она меня дядюшка Кэм; я говорил ей: кашмир моей гривы, а она мне - дядюшка Кэм; я шептал ей: лама моего сердца, а она мне - дядюшка Кэм... Верблюд с трудом сдерживал слезы, губы его ходили ходуном. Погибнуть за полшага до спасения, это ли не трагедия? - Я знаю, что мы должны сделать! - старый дромадер решительно тряхнул горбом. - Мы должны назвать корабль ее именем! Пусть она хоть так доплывет до Арарата. Мы назовем корабль " В. Ы. Хухоль" !!! Она этого хотела! BblxyxoJlb:
Хулечка всматривается в глаза окружающих и пытается понять, очень заметно, как ей обидно, что не в ее честь называют, или не очень. Хотя 'Хуля' для ковчега, конечно, не очень, что уж там. Но хоть из вежливости! - Прости, Хуля, не уберег я тебя. Достает маленькую коробочку, медлит минуту, потом, размахнувшись, кидает в море. В полете коробочка раскрывается и, блеснув на солнце, оттуда вылетает и падает в воду золотое колечко. С бриллиантиком, а как же. Немного постояв в задумчивости, Волк поворачивается к Газелу: - Ну что, однорогий, промахнулся, говоришь? Семечки свои не там искал?! 'Партия оптимистов выдвинула лозунг 'Кеннеди ранен!'. Пы. Сы. Колечко съел Левиафан. Потом с попутным Коньком-горбунком передаст. Пы.пы.сы. Семки не отдам!' Злые языки тогда поговаривали, что Арарат гора своеобразная. Будто бы с горбом. А еще вспоминали про аномально богатый урожай подсолнухов у тибетского Далай-ламы. Он качает головой в такт собственным мыслям: в сущности, семечки делают мир таким простым, таким уютным и плоским, идеальный мир для Газела, если разобраться. Какой был прохиндей, бездельник и бабник, какой… какой газел... И ведь не чужд прекрасному местами. Единорог косится на взрыхленную поляну, где вчера прикопал мешок и сентиментально представляет, как сойдут воды Потопа и они прорастут, и желтыми глупыми лицами будут пялиться на солнце, а черные семечки будут вызревать… Он решительно трясет головой и отворачивается, потом говорит: «Довлеет дневи злоба его", и идет к берегу, сон ему был, что по воде можно ходить. Но вода все такая же, щекочет и подается под копытом, он отворачивается и долго изучающе разглядывает Ковчег. Тут он скептически оглядывает рассыхающийся Ковчег и сам себя подбадривает: Если Он сказал, что не потонем - значит не потонем. Gazel:
- С названием определились вроде, - Единорог не очень понимает, куда все подевались, так что бурчит под нос, - А вот с маршрутом пока темное дело. Может и не плыть никуда, воды-то все равно схлынут рано или поздно, якорь бросим и тут переждем. Что мы у этих турок забыли? А можно и кругосветочку замутить... Тут он скептически оглядывает рассыхающийся Ковчег и сам себя подбадривает: Если Он сказал, что не потонем - значит не потонем. - Нет тута никого. Спят, наверное, - клювоухая беспечно болтала лапами на облачке. - Семок хо? Тока у меня это... кокосовые. Буш? В конце концов упорный Кэм победил неразумную флору и имя "В.Ы.Хухоль" гордо воссияло на обоих бортах баржи. Gazel:
- С названием определились вроде, - Единорог не очень понимает, куда все подевались, так что бурчит под нос, - А вот с маршрутом пока темное дело. Может и не плыть никуда, воды-то все равно схлынут рано или поздно, якорь бросим и тут переждем. Что мы у этих турок забыли? А можно и кругосветочку замутить... Тут он скептически оглядывает рассыхающийся Ковчег и сам себя подбадривает: Если Он сказал, что не потонем - значит не потонем. - С маршрутом, конечно, сложности будут. Пойдем сначала по звездам, потом секстант задействуем, ну у рыб дорогу спросим на худой конец. Рыбы у нас тут единственная живность, которая не нагрешила, их ОН не наказывает. С другой стороны, почему они не грешили? Потому что молчали. Где гарантия, что они заговорят? Нет такой гарантии. Верблюд пригорюнился. В кругосветку старому Кэму тоже не хотелось. Море таило слишком много неизвестных кораблю пустыни опасностей: айсберги, девятые валы, летучие голландцы. Маршрут ему хотелось максимально прямой - до Арарата без дозаправки. Camel:
- С маршрутом, конечно, сложности будут. Пойдем сначала по звездам, потом секстант задействуем, ну у рыб дорогу спросим на худой конец. Рыбы у нас тут единственная живность, которая не нагрешила, их ОН не наказывает. С другой стороны, почему они не грешили? Потому что молчали. Где гарантия, что они заговорят? Нет такой гарантии. Верблюд пригорюнился. В кругосветку старому Кэму тоже не хотелось. Море таило слишком много неизвестных кораблю пустыни опасностей: айсберги, девятые валы, летучие голландцы. Маршрут ему хотелось максимально прямой - до Арарата без дозаправки. - Ну вот считай, - Единорог чертит палочки на песке, - Сорок дней на всплытие. Почему так долго, непонятно, кстати, корабль-то маленький, и трех хватит. Может, конечно, за пальму зацепиться, пальмы срубить придется. Топор я принес. Рында который. Дальше считаем. Сто пятьдесят дней вода прибывает, мы плаваем непойми зачем. Потом три месяца торчим над Араратом, птиц запускаем. Потом высаживаемся наконец. Это ж сколько мы плаваем-то? Год без малого, так? Первый же заблажишь: ах, где айсберги, ах, хотя бы голландца какого увидеть! Gazel:
- Ну вот считай, - Единорог чертит палочки на песке, - Сорок дней на всплытие. Почему так долго, непонятно, кстати, корабль-то маленький, и трех хватит. Может, конечно, за пальму зацепиться, пальмы срубить придется. Топор я принес. Рында который. Дальше считаем. Сто пятьдесят дней вода прибывает, мы плаваем непойми зачем. Потом три месяца торчим над Араратом, птиц запускаем. Потом высаживаемся наконец. Это ж сколько мы плаваем-то? Год без малого, так? Первый же заблажишь: ах, где айсберги, ах, хотя бы голландца какого увидеть! - Ну только если небольшой крючок сделать, - колеблется Верблюд - скажем, до Фудзиямы и сразу обратно. Арарат - вот наша земля обетованная, не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна.. Я тебя понимаю, охота мир повидать, себя показать. Я сам молодой был, сто верст за крюк не считал. Особенно, если был шанс повстречать белых верблюдиц. Пристально смотрит на единорога: это что за зверь? И куда Газел делся? Не то чтобы волк по нему очень скучал, тот еще сукин сын был, но ведь свой сукин сын, знакомый от рога до кончиков копыт? А это кто - неизвестно. И что от него ждать, тоже никто не знает. И полнолуние на носу, в такое время лучше с окружением не экспериментировать, мало ли что! Volk:
- Так! - запыхавшийся волк возмущенно смотрит на двоих оставшихся, то ли мичманов, то ли лоцманов. - куда это вы плыть собрались? У нас грузоподъемность судна маленькая, все не поместимся. Одного здесь оставить придется. Пристально смотрит на единорога: это что за зверь? И куда Газел делся? Не то чтобы волк по нему очень скучал, тот еще сукин сын был, но ведь свой сукин сын, знакомый от рога до кончиков копыт? А это кто - неизвестно. И что от него ждать, тоже никто не знает. И полнолуние на носу, в такое время лучше с окружением не экспериментировать, мало ли что! - Газел я! Здеся я! - тоненьким голосом взывает кто-то из глубин Единорога, - Семки верните, падлы! Единорог с некоторым напряжением утихомиривает жалкую фрустрированную личность и разворачивается к Волку: - Грузоподъемность у нас о-го-го. Некоторые вон ангелов на иглу пачками сажают, неужели трех в меру упитанных мужчин в лохань эту не втиснут? Оптимистичнее надо быть, брат. Газел боковым взглядом скользит по частоколу волчьих ребер, потом по своему костлявому боку, вздыхает: - В меру упитанных - это я загнул. Смотримся как пациенты клиники голодания. Camel:
- Ну только если небольшой крючок сделать, - колеблется Верблюд - скажем, до Фудзиямы и сразу обратно. Арарат - вот наша земля обетованная, не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна.. Я тебя понимаю, охота мир повидать, себя показать. Я сам молодой был, сто верст за крюк не считал. Особенно, если был шанс повстречать белых верблюдиц. - Крючков делать не будем, - рубит волк, он привык ходить прямыми дорогами. Или плавать. - Поплывем прямо, а там как бог даст. Верблюдицы нам ни к чему - нам с Газе... с Единорогом они без надобности, а ты же вроде целибат держишь? - волк ехидно смотрит на хитрого старика - может он и с рыбами общий язык найдет, с него станется. Gazel:
- Газел я! Здеся я! - тоненьким голосом взывает кто-то из глубин Единорога, - Семки верните, падлы! Единорог с некоторым напряжением утихомиривает жалкую фрустрированную личность и разворачивается к Волку: - Грузоподъемность у нас о-го-го. Некоторые вон ангелов на иглу пачками сажают, неужели трех в меру упитанных мужчин в лохань эту не втиснут? Оптимистичнее надо быть, брат. Газел боковым взглядом скользит по частоколу волчьих ребер, потом по своему костлявому боку, вздыхает: - В меру упитанных - это я загнул. Смотримся как пациенты клиники голодания. Волк с сомнением смотрит на на существо с одном рогом, но двумя личностями - типичное раздвоение. А чему удивляться, такие стрессы! Ноич летал, пиявко истерило, и другие не лучше себя вели. Он и сам того... лишнее позволял. Ладно, Единорог , так Единорог. Хотя... волк опять посмотрел на луну. Потом подумал про упитанность, точнее отсутствие оной - прямая ассоциация, прямее некуда. И куда верблюд делся? Опять огурцы обрывает? Волк поморщился - рази это огурцы? Лианы какие-то. Вот у него огурцы, так огурцы! Хм... не надо про это, опять ассоциации. Volk:
И куда верблюд делся? Опять огурцы обрывает? Волк поморщился - рази это огурцы? Лианы какие-то. Вот у него огурцы, так огурцы! Хм... не надо про это, опять ассоциации. - Хотите поговорить об этом? - Единорог оскаливается как добрый доктор и приглашающе указывает на кушеточку, ну или на копну травы, неважно. - Сдается мне, у нашего доброго старого Кэма тоже некоторые проблемы с самоидентификацией. И идейки навязчивые, не без того. Какие-то белые верблюдицы постоянно в речи проскальзывают, я уж даже и не знаю, как это толковать: то ли травму пренатальную, то ли наоборот, деменция годов преклонных. Единорог сокрушенно качает головой: - Полный остров неадекватных личностей, просто поразительно. |
||
|